— Простите, — в замешательстве сказал марсианин, — но я совсем не понимаю соли этих развлечений. Кто у вас воспитывает молодежь?
— У нас есть лозунг: спасение утопающих — есть дело самих утопающих. По этому же принципу построено и все воспитание подростков. Они сами воспитывают себя.
— Вы шутите?
— Мы плачем, но что же делать… Так уж все это разумно у нас устроено. Молодежь у нас воспитывают комсомольцы.
— Они педагоги, надеюсь?
— Напрасно надеетесь. Они не только не имеют никакого представления об этой науке, но некоторые из них вообще не слишком сильны в грамоте. (…)
— Но что это за организация?
— Это нечто вроде рудиментарного органа советской власти. Память о тех далеких временах, когда у нас были комитеты бедноты, женотделы и совсем не было государственной системы воспитания детей. Ну, а раз сохранилась эта древняя организация — так надо же поручить ей какую-нибудь работу. (…)
— А не ведет ли этот комсомол политического воспитания детей?
— Вот, вот, — обрадовался я, — именно политического. Они собирают детей 10–12 лет и «прорабатывают» с ними доклады вождей, «знакомят» с Марксом: «затрагивают» вопросы диалектического развития общества. (…)
— А не обидятся ли комсомольцы, если упразднят их организацию?
Я даже захохотал.
— Вы действительно упали с Марса, — сказал я. — За что же им обижаться? Наоборот, за исключением аппаратчиков, все они будут очень рады этому. (…)
Марсианин вздохнул и сказал:
— Н-да. Как видно, у вас многое еще нуждается в исправлении.
— Конечно, — согласился я, — ведь мы же строим новое общество, и было бы очень странно, если бы у нас все шло без сучка и задоринки. Как нельзя сделать самую простую рукоятку лопаты без отходов, без стружки, так нельзя сделать ничего нового, чтобы не было никаких производственных издержек.
— Но живете ли вы лучше, чем живут в капиталистических странах?
— Наша жизнь — настоящая осмысленная жизнь человека-творца. И если бы не бедность — мы жили бы как боги. (…)
Глава II
На другой день я сказал марсианину:
— Вы хотели знать причины нашей бедности? Прочтите!
И протянул ему газету.
Марсианин прочитал громко:
«На Васильевском острове находится артель "Объединенный химик". Она имеет всего один краскотерочный цех, в котором занято лишь 18 рабочих. (..)
На 18 производственных рабочих с месячным фондом зарплаты в 4,5 тысячи рублей артель имеет: 33 служащих, зарплата которых составляет 20,8 тысячи рублей, 22 человека обслуживающего персонала и 10 человек пожарно-сторожевой охраны. (…)»
— Это, конечно, классика, — сказал я, — но этот пример не единичный, — и что всего обиднее — это то, что кто бы ни писал, как бы ни писал, а толку из этого не выйдет до тех пор, пока не будет дано распоряжение свыше о ликвидации подобного рода безобразий. (…)
Если бы завтра Иосиф Виссарионович Сталин сказал:
— А ну-ка, хлопцы, поищите, прошу вас, получше, — нет ли в нашей стране ненужных учреждений.
Если бы вождь так сказал, то я уверен, что уже через неделю 90 % наших учреждений, отделов, контор и прочего хлама оказались бы совершенно ненужными. (…)