…Пацан потупился. Вытребовал у Полуянова новую сигарету. Произнес неуверенно:
– Сволочь папка, конечно. Но он сказал: Лидке-то теперь не поможешь. Зато уже цемент привезли, сто мешков. К дому пристройку ставить. И телик плазменный.
И опасливо спросил:
– Теперь, раз я тебе рассказал все, они бабки назад отберут?
– Вряд ли, – покачал головой Полуянов. – Деньги обратной силы не имеют.
– Но если статью свою напишешь, батяня меня точно грохнет, – уверенно заявил мальчишка.
– А ты не признавайся, что мне рассказал, – пожал плечами журналист. – Мало ли, откуда я узнал?
Хотел еще спросить, как фамилия кума, того самого дяди Толика, но не стал – выяснит и сам, а пацан и без того весь на нервах. Спросил только:
– А эти двое, что к твоему отцу приходили, они местные? Ты их знаешь?
– Качка вроде видел пару раз, – откликнулся пацан. – В ларьке и в баре у пляжа. Второго, чистенького, – нет. Пытался у бати спросить – тот аж посерел. Только и сказал: Хозяин. Я и сам понял: мужик реально очень крутой. Злой и умный. Самое страшное… видно сразу, что плевать ему. И на Лидку, и на всех нас.
Помолчал. С обидой добавил:
– Я б у такого ни копейки не взял. Западло.
– Ты прав, – скупо улыбнулся Полуянов. – По-своему. А у отца твоего своя правда. Ему семью кормить, детей поднимать.
– Да пропьют все они! – отмахнулся Юрик. – Цемент вон, во дворе валяется, даже не укрыли, я сам пленкой заматывал.
И тяжело, будто старичок, поднялся. Буркнул:
– Ну, бывай, Дима. Спасибо типа за угощеньице. Только если что… я тебя не знаю. Ты меня тоже.
– Погоди, – остановил его Полуянов. – На, возьми. На пивко. – Он протянул парню тысячную купюру.
Глаза у Юрика жадно блеснули. Однако он твердо отвел Димину руку. Произнес:
– Давай уж хоть я сестру свою не буду продавать.
Дима спорить не стал. Нацарапал на визитной карточке номер мобильника, протянул парню:
– Звони, если что.
– Что мне тебе звонить, – буркнул парнишка.
– Ну, мало ли. Может, на журфак надумаешь поступать, – улыбнулся Полуянов. – Чем смогу – помогу.
– Через неделю меня и не вспомнишь, – хмыкнул парень.
Но карточку аккуратно поместил в карман шорт.
Гуляли вчера, как настоящие отпускники, – почти до двух ночи. И Надя не сомневалась: Димка, как и она, разоспится часов до одиннадцати.
Однако тот – вот фанат! – уже в девять утра вскочил. Топал по номеру, шумел водой в ванной комнате.
– Когда придешь? – сквозь сон пробормотала она.
– Не знаю. К обеду, наверно, – буркнул он.
Ну, и чудесно – она и выспаться успеет, и на море сходить.
Однако торчать на пляже одной оказалось скучно. Ну, искупалась. Повалялась на горячем песке, перебралась в тень. Полистала книгу, съела кисточку винограда. А дальше что делать? Поболтать не с кем, пиво в одиночку пить – явно не комильфо. И Надя решила посмотреть вчерашние фотки – Димка ее весь вечер щелкал. Старался, командовал ею, будто маститый фотохудожник. И клялся, что снимет истинные шедевры.
Девушка достала из пляжной сумки недавнее приобретение, цифровик, и приготовилась наслаждаться.
Что ж, беседки, фонтаны, клумбы с розами Полуянову давались неплохо. И юные девы, что вроде случайно попали в кадр, тоже выглядели эффектно. А вот она сама…
Надя крутила фотку за фоткой и все больше расстраивалась. Снимков полно, а распечатать нечего. Здесь она толстая, там – корявая. Неужели она действительно настолько ужасно выглядит?! Хотя на диетах вечно сидит, зарядку иногда делает. Да и лицо не радовало: то испуганное, то усталое. Морщинки, опять же. Понятно, конечно, что с дороги, не выспалась накануне – но не настолько ж она крокодил?!
Надя безжалостно удалила почти все фотки. Досадливо вернула фотоаппарат в пляжную сумку. С обидой взглянула на стайку малолетних стройняшек – те валялись на надувном матрасе, смаковали коктейли из жестяных банок. Явно не утруждают себя диетами и уже к двадцати пяти расплывутся, поблекнут. Но пока – королевны. И на нее (полноватую, с книжкой и виноградом в пластиковом пакете) поглядывают снисходительно.
Надя улеглась на спину, прикрыла лицо широкополой шляпой (чтобы от солнца пигментные пятна не появились). И вдруг услышала:
– Вы из-за фотографий расстроились?
Вскинулась, увидела: рядом с ее соломенной подстилкой присел на корточки парень. Помладше Димы, плавки, как сейчас модно, широченные, вроде семейных трусов, распахнутая гавайка, кожа совсем белая. Только что приехал или местный – те, говорят, на море не ходят принципиально. Лицо приятное – умное и совсем не наглое.