— Нет…не сегодня. Снегопад ещё не утих, — Эдвард отвел глаза, — побудь лучше дома.
— Хорошо, — Ева сникла и покорно кивнула, но он видел, как ей не хочется оставаться одной.
— Ты же так любишь посидеть у огня.
Верно, Ева любила живой огонь. В сочельник она всегда ставила на окно треугольный серебряный подсвечник с чудесными сказочными рыбками у основания. Изогнутые хвосты рыбок служили ножками, а лилии на боковых сторонах — подставками для свечей. Вершину треугольника венчал хрустальный крест.
Этот подсвечник был единственной вещью, которую Ева взяла с собой из дома своих родителей.
Да, она любила живой огонь, что, в конечном счёте, и спасало их в этом снежном мареве, поглотившем мир. Когда Эдвард перестраивал дом после свадьбы, в качестве сюрприза для жены он внёс в новый план коттеджа камин. Подумать только, они видели в нём экзотическую роскошь, теперь это стало необходимым условием существования.
Как всё меняется, три дня назад их жизнь текла размеренно и неторопливо, по заведенному однажды порядку. Вдали от большого мира перемены происходят редко. Эд объезжал территорию заповедника, возвращался домой, Ева встречала его, и вечер, проведённый вместе, становился завершением ещё одного счастливо прожитого дня.
Как часто, глядя на длинную цепь огней транзитной магистрали, вьющуюся вверх и вниз по горам причудливыми зигзагами, Ева смеялась и говорила: «Мы живём на самом краю Вселенной, на обочине этой дороги. Всё несётся мимо, а мы остаемся, и никому на свете нет до нас дела».
Конечно, она преувеличивала. У них были друзья. Томпсоны жили за восемь миль к северу в живописной долине реки и по пятницам иногда приезжали в Олд Форест. Реже на уикэнд сюда выбирались Лоуренсы, они жили за Дарремским перевалом. По делам службы к Эдварду постоянно наведывались его коллеги из Управления. Но в целом их жизнь действительно была уединенной.
Если бы не эта проклятая дорога, всё так и оставалось бы. Эдвард нахмурился.
Когда решили строить виадук и новую эстакаду, две трети реликтового леса, который составлял гордость Олд Форест, оказались на пути трассы. Большая часть деревьев была обречена на вырубку, остальные неминуемо погибли бы сами в таком близком соседстве с магистралью.
Тогда-то старший управляющий заповедником Эдвард Грин начал борьбу, которую проиграл. А ведь он не просто рисковал своим местом и карьерой, ради осуществления задуманного Эд поставил на карту всё, что у них было. Теперь его семье грозило полное разорение. Коттедж придётся продать, этого хватит, чтобы раздать долги, может быть даже что-то останется на первое время их жизни в Блейстауне, но кто знает, сумеет ли он найти работу в городе... Впереди неумолимо маячила нищета…Боже! О чём он думает! Продать дом… устраивать новую жизнь… да смогут ли они выжить в ближайшие дни, смогут ли не замёрзнуть нынешней ночью.
— Я скоро вернусь, Ева. Не выходи никуда, пожалуйста, — бросил он с порога и поскорее закрыл дверь, чтобы не видеть испуганных умоляющих глаз.
Лес
Эд с раздражением вогнал топор в поваленный ствол и распрямил натруженную спину. От работы ему стало жарко. Он распахнул куртку, размотал шарф. Потом зачем-то собрал обрубленные ветки в кучу. Неистребимая привычка к порядку.
Снег тут же припорошил еловые лапы, и, пока Эдвард обвязывал ствол верёвками и прилаживал его к самодельной волокуше, на месте обрубленных ветвей образовался сугроб.
А если сесть вот так на снег? Через четверть часа его уже нельзя будет отыскать в лесу. Останется только сугроб… Что за глупая мысль? Он просто устал, смертельно устал, к тому же здесь, вдали от Евы, всё чаще предавался безысходному отчаянию.
Вначале надежда на то, что их вынужденное уединение кого-то встревожит, ещё посещала его, на исходе третьего дня она угасла окончательно.
Перебои со связью не были для них неожиданностью. Электричество, как правило, отключали из-за повреждения высоковольтных линий. Весной это случалось во время схождения лавин, зимой обвалы начинались от выстрелов снеговых пушек. И поэтому для компьютера была установлена надёжная защита.
Вся аварийная система управления в доме должна была работать от аккумулятора ещё не менее трёх часов. Достаточное время для того, чтобы установить причину сбоя, принять меры, вызвать спасателей, на худой конец. На этот раз ничего этого Эдвард сделать не мог.
Когда свет мигнул и погас, следом за ним сразу выключился и экран монитора, мобильная связь тоже. Вся связь отказала, и они остались совершенно одни в гнетущей неизвестности.