— У тебя родится сын.
— Откуда…откуда вы узнали? — Ева невольно прикрыла руками живот, стремясь защитить своё дитя, но тут же успокоилась, расслабилась. Он же врач. Должно быть, уже можно определить по каким-то признакам. Некоторые врачи диагностируют по радужной оболочке глаз.
Но ответ Эммануэля несколько озадачил её:
— Не стоит спрашивать слишком много, иногда бывает достаточно просто поверить. Да, сначала родится сын, потом ещё дети. У тебя будет много детей, Ева. Сыновей и дочерей.
— Но…
— Не спрашивай! Просто постарайся запомнить то, что я скажу теперь: ты должна научить их любить и сохранять мир, в который они войдут. Уничтожая мир, человек уничтожает себя и Бога. Человек не хозяин, он только часть этого мира, как член одной большой семьи. Никто не отбирает у него свободы воли, не сковывает разум, но разрушать первоначальные связи ему не позволено — это путь гибели.
Ева смотрела на него широко открыв глаза и ничего не понимала.
— Ты постигнешь всё со временем, не смущайся, просто сохрани мои слова в сердце.
Она молча кивнула. Эммануэль подошел и сел рядом.
— Смотри, я нашел его, — он протянул Еве руку, разжал кулак. На ладони лежал мавр из вертепа. — Теперь расскажи мне, что ещё ты помнишь о Рождестве.
Молитва и Колыбельная
В гараже было совсем темно, но Эд знал, где на стене панель управления, и отыскал её на ощупь. Он долго возился с замком, система не предполагала механического вмешательства. Наконец, крышка из искусственного стекла хрустнула.
— О, чёрт!
— И вот так всегда! — Услышал он голос Старка. — Если что-то происходит не так, вина ложится на одни и те же плечи.
— Да, конечно, это я виноват, — ответил Грин, — надо было держать тут обычный газовый фонарь. Нет ничего надёжнее живого огня.
— Я говорил не о том, — хмыкнул Старк, — а вот про огонь — это верно. Есть тут из чего устроить факел?
— Да, пожалуй, смоляные ветки, но…
— Будет чадить.
Вслед за этими словами Грина ослепила яркая вспышка. Не привыкшие к свету глаза Эда сначала ничего не могли различить. Потом он увидел перед собой Хейла с горящей сосновой веткой в поднятой руке.
— Теперь мы можем посмотреть, что с системой, — сказал Старк.
— Боюсь, это ничего не даст. Я уже пытался…
— Электронный мозг оказался несовершенным?
— Слишком уязвимым, — Эдвард снял треснувшую крышку и в неверном свете факела рассматривал панель. — Ничего не повреждено. Странно. — Он несколько раз приложил палец к лазерному идентификатору. Система не узнавала его, глазок на панели не загорался даже красным, предупреждающим об ошибке, сигналом.
— Бесполезное дело, нечего мёрзнуть тут зря, — поёжился Эд. — Берем пилу, и возвращаемся в дом.
— И всё же это можно поправить, — сказал Старк.
— Каким образом?
— Легко! Я расскажу вам за ужином, — уклонился от конкретного ответа Хейл. — А теперь, и правда, лучше нам вернуться и посмотреть, что там делают Эммануэль и Ева.
***
Хейл решительно открыл дверь спальни, но почему-то остановился на пороге и не дал Грину войти.
— Теперь нельзя, — шепнул он и отступил назад, увлекая за собой Эдварда.
Ева и Эммануэль сидели рядом и тихо разговаривали.
— Я помню одну молитву, может, не целиком. — Ева с улыбкой рассматривала мавра. — Да…она так начинается: «Отец наш, живущий на небе, пусть будет свято твоё имя, пусть придёт твоё царствие, пусть…пусть…» — она запнулась.
— Пусть совершится твоя воля и на земле, как на небе, — продолжил Эмануэль.
— Да! Верно! — подхватила она, — Пусть совершится твоя воля и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам на этот день и прости нам наши долги, как мы прощаем их должникам, и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.
— Да будет так, — молвил Эммануэль.
— А ещё, я помню одну песню! — продолжала Ева. — Колыбельную…
И запела.
Эдвард удивлённо смотрел на жену. Он никогда раньше не слышал, как она поёт, и поразился красоте голоса Евы.
Всё её существо излучало тепло и свет, а взгляд был обращён к некой тайне, доступной лишь беременной женщине.
Ева пела колыбельную своему ещё не родившемуся младенцу:
Ночь тиха, ночь свята.
Люди спят, даль чиста.
Лишь в пещере огонь горит.
Там святая чета не спит.
В яслях дремлет Дитя.
В яслях дремлет Дитя.
Ночь тиха, ночь свята.
Озарилась высота.
Светлый Ангел летит с небес,