— А как же твоё учение, Благая весть, новые заповеди, притчи? — спросил Люцифер.
— Ничто не нарушает истины: «Земля и Небо прейдут, но слова мои не прейдут» — это не я сказал, но Отец наш. Скрижали завета остались всё те же, я ничего не прибавил. А заповеди и притчи — суть есть мудрость рода человеческого. Его закон, установления. Веками они слагались в сердцах, а Благая Весть — лишь собрала их вместе и сделала доступными для многих, а не для избранных.
Люцифер долго молчал в глубокой задумчивости. Потом спросил:
— Так ты сожалеешь о жертве?
Иисус ответил сразу, не задумываясь:
— Нет. Как я могу! Это была воля нашего Отца. Но он ошибся. Нельзя дать веру в спасение путём наложения неискупимой вины. Сознанием допущенной несправедливости, невозможностью исправить содеянное, мучилось и страдало человечество за то, что я был распят. Орудие пытки стало для них символом Веры. Страх — путём искупления.
Войны и смуты породила моя жертва, и самый гроб мой делили люди между собой. Умерщвление плоти, отрицание земной любви. Эта жертва оказалась угодна Богу, но не человеку. Ведь праведные и без неё остались праведниками, а грешные не очистились раскаянием, как тот разбойник, что проклинал меня, умирая на кресте рядом со мной.
— Я много бы отдал, чтобы ничего этого не случилось, — сказал Люцифер.
— Теперь я знаю, брат мой, теперь я многое знаю, — отвечал Иисус. — Иди же и ты, возвращайся домой. Мы не скоро встретимся снова, но помни, что я люблю тебя. Пусть отныне не будет меж нами вражды. Ведь ни одному из нас не принадлежит власть над этим миром.
Кроткий и непобедимый, стоял он и с улыбкой смотрел на Люцифера, и не было торжества в его светлом взгляде. Но и Сын Зари не опустил подозрительно заблестевших тёмных глаз.
— У нас остаётся власть хранить Создание Отца? — спросил Люцифер.
— Да, — подтвердил Иисус. — До тех пор, пока человек, созданный по образу и подобию Бога, не станет искать замены своему разуму.
Люцифер коснулся хрустального навершия подсвечника, и лучи яркого золотистого света так и брызнули из центра хрустального креста.
— Я оставлю на Земле часть того, что унаследовал от матери, — молвил Люцифер. — Пусть это напоминает людям не обо мне, но о тебе, ибо твой свет и моя тьма — есть одно. Прощай, брат мой, мы обо всём договорились. Не то, что в прошлый раз. Хорошо, что ты внял моим советам и обошелся без ненужных жертв, — вдруг неожиданно открыто и искренне улыбнулся Сын Зари.
— Быть может, наши жертвы впереди, брат мой, — отвечал Иисус.
— Быть может, но этого не знает даже Создатель. И до того времени мы не станем делить мир, являясь частью божественного промысла Отца. Когда-то я проявил непокорность, потом ты, но и в этом мы оба исполняли Его волю. Так было предназначено от начала.
Люцифер сделал всего один шаг и исчез, воздух в комнате стал лёгким и разряженным, как после сильной грозы.
Свечение вокруг Эммануэля становилось всё бледнее и, наконец, угасло, но комната озарялась теперь сиянием, исходящим от хрустального креста.
Я - человек
Ева спала, преклонив голову на плечо мужа.
Когда Эммануэль вошел в гостиную, он подал знак Эду, чтобы тот не будил жену.
Грин осторожно высвободился из её объятий, устроил Еву на диване, заботливо укутал пледом.
— Он ушел, — тихо сказал Эммануэль.
Эдвард понял, что это сказано о Старке.
Знал он также, кто стоит перед ним, но всё ещё отказывался верить. Сознание не допускало того, в чём не сомневалось сердце.
И Эд спросил:
— Кто ты?
— Разве не узнаёшь?
— Я не смею.
— Чего я никогда не требовал от людей — так это страха, — Эммануэль помедлил. — Послушай меня, ведь ты любишь Еву, Эдвард, и того, кто живёт в ней. Любишь их давно, с начала мира. И так велика эта любовь, что ради неё ты осмелился проявить неповиновение Отцу, отказался от бессмертия. Если бы я не знал тебя так хорошо, то счёл бы подобное глупостью, посмеялся бы, осудил. Но я знаю тебя, Эдвард. Знаю! Ты — человек. Ты — брат мой. Как и ты, я родился и жил на Земле, испытывая сомнение, разочарование, страх, боль и… великую любовь. Она превозмогла всё. Позволь же и Еве любить тебя, не отдаляйся, исполняй обеты, данные в день, когда Отец соединил вас. Ты клялся делить с ней всё: и горе, и радость, и тяготы земного бытия, и бессмертие души. Так не унижай себя недоверием. Она достаточно сильна, чтобы стать рядом с тобой и принять всё, что Отец предопределил вам.