— Она казалась мне такой хрупкой…
Эдвард хотел сказать что-то ещё, но тут Ева вздохнула и пошевелилась.
Она открыла глаза и посмотрела на мужа.
— Эд…мне приснился такой странный сон, как будто…— она не стала продолжать и покачала головой, — нет, лучше я не стану говорить. — Она выбралась из-под пледа. — У нас стало теплее! — Ева обернулась к гостю, — Эммануэль? А…где Старк?
— Он уже ушел откапывать машину. Просил передать свои извинения, что не попрощался лично. Он оставил подарок, там, в вашей спальне.
— Правда? Как это мило с его стороны. А Вы…
— Я ждал до утра, как ты просила. Мне хотелось попрощаться с тобой, но мы с Эдом не стали будить тебя. Твой сон оказался страшным?
— Нет! Он был прекрасен. Я видела цветущий сад.
— Хорошо. Теперь и мне пора. Прощай, Ева! Я рад был узнать тебя. Эдвард, ты решил, о чём станешь просить?— Эммануэль обернулся к Грину в ожидании ответа.
— Я … — Эдвард замялся, не представляя, как назвать Того, кто являл теперь свою волю и милость через Посланника Неба. Эммануэль не торопил. — Если нам будет позволено остаться здесь и как-то жить, мы останемся.
— Хорошо, теперь ты, Ева. Чего ты хочешь?
— Мы можем не уезжать в Блейстаун? — спросила она. — Я тоже хочу остаться здесь.
— Вы и не поедете, — улыбнулся Эммануэль, — город сильно пострадал от лавины, жизнь там не скоро наладится.
И вдруг Еву осенила другая, высшая мысль. Она оставила Эдварда, подошла к Эммануэлю совсем близко, подняла голову, чтобы смотреть прямо в глаза и спросила:
— Тебе дана власть связать или разлучить нас?
— Нет у меня такой власти и никогда не было, — покачал головой Эммануэль. — Другая сила связывает вас с Эдом. Только она и может спасти ваш мир.
— Пусть наши дети, о которых ты говорил, родятся в этом доме и будут счастливы, — произнесла Ева.
— Да будет так, — отвечал Эммануэль.
С рассветом ему следовало вернуться в Неувядающий Сад, но Посланник всё ещё медлил.
Это прощание было совсем иным. Не смерть вырывала его из мира людей, Эммануэль сам должен был покинуть их.
Светлая грусть пронзила сердце, как некогда пронзила его сталь римского копья. Он не хотел уходить от людей, но не мог остаться с ними, ради их же спасения должен был покинуть Землю.
Только его слово могло склонить Отца к окончательному решению простить непокорный род, созданный по образу и подобию Бога, только он мог убедить Творца принять людей такими, какие они есть, и снова признать их неотъемлемой частью Творения.
Эммануэль прошел через застеклённую веранду на крыльцо, спустился по ступеням и остановился посреди небольшого цветника. Эдвард и Ева молча шли за ним.
Солнце пробилось сквозь серые снеговые тучи, которые плотно обложили небо.
Низкие косые лучи заиграли на светлых кудрях Эммануэля, ослепительным нимбом засияли над головой Сына Бога.
Он стоял в лучезарном столбе, и Ева с Эдвардом уже не могли хорошо различить его лица.
— Если это правда ты, — начал Эд, но осекся, опустил глаза и замолчал.
— Мне казалось, в тебе больше Веры, — сказал Посланник Неба.
— Я человек, Спаситель. И я слаб…
— Ты человек и был создан по образу и подобию Бога.
И тут Ева узнала Его, она вскрикнула, одним быстрым движением опустилась на снег и обхватила колени Спасителя. Он возложил руки на её склонённую голову. Эдвард же простёрся ниц перед Посланником Неба, и лежал так на снегу, не смея поднять глаз от девственно белого покрова.
Но вот он решился, приподнялся, глубоко вдохнул чистый морозный воздух и срывающимся от волнения голосом произнёс:
— Если Небесный Отец позволяет мне просить, я умоляю его только об одном: вернуть Творению прежнее величие, чтобы мои дети и дети моих детей могли благословлять Его за этот Дар. Пусть они родятся, будут жить и найдут последнее успокоение здесь, на Земле! — Эдвард оставался неподвижным в ожидании ответа.
Ева смотрела на Посланника, стараясь запечатлеть в памяти преображенные неземным сиянием черты.
Эммануэль долго стоял, обратив взор к небу. Золотой сноп солнечного света по-прежнему опускался на стройную юношескую фигуру, облачённую в нелепо мешковатую одежду.
И всё же он выглядел величественно, хотя и не прилагал к этому никаких усилий. Он был Сыном Бога, и всё Творение стремилось поклониться ему.
Внезапно поднялся ветер, начал разогонять тучи. Между ними засинели просветы, а на горизонте аквамариновым блеском заиграли вершины горных хребтов.