-«Странно»-удивился я такому раскладу-«Почему это уже второй город, лишенный взрослого населения? Ты идиот, Льюис! Потому что это подростковая банда!»-нашел я ответ на свой же вопрос. И все-таки я был рад. Здесь мне нравилось больше, чем в Кроунсвилле хотя бы потому, что в этом городе есть солнце.
Мы остановились перед резиденцией, считавшейся красивой в начале двадцать первого века, я уже видел подобные дома с садами, окруженные заборами в документальных фильмах, повествующих об истории кино и самых выдающихся актерах и их образе жизни. Так вот передо мной сейчас распростерся точно такой же огромный особняк с несколькими гектарами сада, окруженными изящным, но не слишком крепким на вид забором. И лишь спустя некоторое время я узнал, что то видение было лишь удачной голограммой, скрывшей под иллюзией зловещий вид. Красивые ворота, ежеминутно охраняемые андроидами отъехали в сторону, и мы оказались внутри, летя над дорожкой через сад, к парадной особняка. Сад пестрил зеленью, фонтанами и яркими цветами, он вмещал в себя грот и место для пикника, по всей его территории расположились резные скамейки, мимо которых бегали голографические млекопитающие и рептилии из нескольких эпох, по небу, у крон деревьев летали чудные птицы, ласкающие слух.
-«Кем бы ни был король этой банды, у него точно есть вкус».-отметил про себя я, удовлетворенный происходящим.
Бен притормозил у парадной белоснежного особняка и, повернув ко мне шоколадную голову, произнес:
-Вас ожидают у входной двери, милорд.
Вот это я понимаю, водитель! Вы не представляете, как я был рад, когда для меня дворецкий, на чей внешний вид я нисколько не обратил внимания, открыл дверь аэрокара. Ах, как это здорово, почувствовать цивилизацию и получить к себе должное обращение!
Я покинул салон аэрокара и не глядя на дворецкого, отправился к главному входу в особняк и даже там меня уже ждали!
-Добро пожаловать во Фридом-сити, милорд Уайт.-склонилась передо мной темноволосая девушка с белой униформе, девушка, которая была весьма не дурна-Прошу за мной.-распахнула она передо мной резные двери.
Я шел по залам в стиле классицизма, наслаждаясь его красотой, напомнившей мне о доме. Голографический интерьер особняка не был так прекрасен, как мой родной, но худшим его назвать у меня язык не повернется. Мраморные колонны и статуи, жемчуг, золото и серебро, присутствующие в отделке и прочие изыски принесли покой моему разуму, расшатанному за последнее время. Я мог сказать только одно-король «Двенадцати выживших» должен быть для меня приятен в большей мере, чем королева «Ублюдков».
Девушка шла впереди, плавно покачивая бедрами, и я послушно следовал за ней, бросая взгляды на андроидов, других красавиц или молодых людей в униформе, занимающихся исключительно поддержанием порядка в доме. Старинный, давно уже никем не используемый обычай. Голографический интерьер тем и удобен, что не требует порядка. А для прочих заурядных работ существуют андроиды. Мы поднялись по лестнице, устланной алым ковром и украшенной вазами с цветами, прошли еще один богемный коридор и остановились перед прекрасными дверями.
Девушка аккуратно постучала в дверь. Двери, с виду старинные, разъехались в стороны по методу современных технологий и я, не запинаясь, вошел внутрь. Передо мной предстали достойные по площади апартаменты в светлых, исключительно императорских тонах и по богатству не уступающие всему тому, что я успел увидеть.
Я увидел возведенный на пьедестал трон, резной, обшитый бархатом, украшенный жемчугом и золотом и несколько диванчиков, по планировке отзеркаливающих друг друга, я видел кофейные столики, вмещавшие в себя бутылки с премиальным алкоголем, бокалы, сыр и фрукты. Кто же вкушал все это? Семь человек, обратившие на меня свои взгляды. Шесть из них расположились на диванах: высокая девушка со смуглой кожей и жгуче-черными волосами, подстриженными под каре, томно посмотрела на меня карими глазами из под тяжелых век. Она была симпатична, но не прекрасна. Ее look был элегантен, но не свеж и она отдавала предпочтение исключительно черным тонам-вечернее платье, шифоновая накидка и туфли имели разный оттенок, однако происходили из одной основы. Следующий, на кого я обратил свое внимание никак не вписывался в изящный интерьер: высокий, симпатичный, однако look его напоминал мне об «Ублюдках», такой стоило носить в Кроунсвилле, а не здесь, в светлом торжестве свободы. У парня, родившегося за два года до меня, торчали во все стороны, уложенные в безумном вихре ярко-красные, напомнившие мне об Эве волосы. Прическе под стать имелся пирсинг в брови и небольшие черные туннели в ушах. Бледнокожий, одетый в черную косуху, белую футболку с черепом и светло-голубые, зауженные джинсы, обутый в кеды, незнакомец смотрел на меня наглыми серыми глазами и ухмылялся. Он поднял вверх бокал, наполненный рубиновым содержимым, и отпил, как я понял, за меня.