Мой циничный муж убедительно раскладывает все по полочкам, и мне уже не кажутся неразрешимыми проблемы, из-за которых ночами не спала. И лишь его вопрос: «Ты мне доверяешь?» - вновь выбивает из колеи.
- Вот это и обиднее всего, Алеша, что ты мне не доверяешь. И молчание это твое, когда ты в другой стране, а я тут волнуюсь, и что ты всегда на стороне Кристины.
- Не на твоей, получается? Не так, вы для меня всегда рядом, на одной стороне, на моей. А я на вашей, надо только по одну сторону нам всем быть. Особенно теперь.
Муж помолчал, дождавшись, пока официантка выставит перед нами второе, но к своему стейку не притронулся.
- Скоро дед Кристину привезет, насовсем. У него изменились обстоятельства…
- Какие?
- Не могу рассказать, - мотнул Алекс головой, - дед с меня честное слово взял. Сам тебе все расскажет.
Он взял было в руки столовые приборы, но снова отложил в сторону нож и вилку. Привычным движением левой руки провел по своей длинной челке, затем в задумчивости потер брови, прикрыв глаза ладонью.
- За то, что не писал, не звонил, прости. Не привык я как-то, что надо докладываться, где я и как. Исправлюсь.
- Алеша, ты ешь, пожалуйста, - прошептала я, глядя на его усталое лицо.
- Оля, главное, мне скажи, чего ты хочешь, не молчи.
Чего я хочу? Семью, мира и покоя, чтобы муж любил, а не подбирал слова, классифицируя наши отношения: по любви, по расчету или по дури. Первый порыв развестись давно отбросила в сторону. Вспомнила, как бабушка говорила, что беды нашего поколения – из-за того, что мы вещи не чиним, а сразу выбрасываем, и отношения тоже рвем, бросаем. Так проще, конечно, но кто сказал, что лучше…
Кристина… не знаю, что с ней делать.
- Поехали домой, а, - сжал муж мою руку. Но я осторожно вытянула ее из-под его ладони.
- Не торопи. Мне нужно подумать.
Алекс вздохнул, приступив наконец к своему мясу. Молча потягиваю свой брусничный морс, блуждая взглядом по залу. И, будто в продолжение крутившегося у него в голове разговора, Алекс после продолжительной паузы ответил:
- Хорошо, подумай, не буду на тебя давить. Только ты, пожалуйста, думай поскорее, мне без тебя… В общем, плохо мне без тебя.
А через полчаса, когда в ответ на Ленкино: «Ну как?» я рыдала у нее на плече, курьер привез огромный букет. В ворохе нежнейших светло-розовых бутонов нашлась открытка, на ней знакомым почерком: «Прости меня, любимая!»
49. В небе жгут корабли
В субботу мы встали довольно поздно и с кофейными чашками в руках тестировали еще одно преимущество Ленкиного жилья – персональный выход на огромную лоджию, доступ на нее для остальных обитателей служебки был с кухни. Стояли, разглядывали фигурки соседей, копошившихся во дворе, и это созерцание отвлекало меня от раздумий.
- У вас всегда такая движуха? Бабулек куча и детворы, сплошное броуновское движение.
Ленка взглянула на смарт-часы, вздохнула:
- Это у нас субботник сегодня, я и забыла. Через полчаса. Придется пойти, а то бабушки покою не дадут, да и сосед тоже…
- А кто у нас сосед?
В голосе подруги чувствовались раздраженные нотки.
- Даже не надейся, не волшебник. Зверюга, а не человек. Дуб дубом, непрошибаемый. А уж вредный какой. Но мне, если честно, до него и дела нет никакого. Гад гадский, скотина.
Гад, дуб, зверь, скотина. И все сразу, и Ленка к нему совершенно равнодушна, ага. Я скептически хмыкнула, моя рыжуля скосила глаз, но сделал вид, что не замечает реакции.
На парковку, гремя тяжелым роком из окна, завернул большой черный внедорожник.
- Пойду, что ли, - с деланным равнодушием протянула Ленка. – На ветру не стой, холодно. Дверь на балкон поплотнее закрой и мультиварку не забудь выключить, как сигнал подаст.
Точно, сосед ей абсолютно безразличен. Настолько, что подруга, еле выскочив из подъезда в расстегнутой куртке, подскочила к здоровенному бородатому мужику, достававшему из багажника замотанные в черный целлофан метлы, грабли и лопаты. Тот вручил инвентарь двум пацанам, поручив разматывать упаковку, а Ленку взял за шкирку и потащил в сторонку, под деревья. А, нет, все же не за шкирку, приобнял за плечи. Но выговаривал ей что-то, будто нашкодившему рыжему котенку, застегивая молнию у куртки и натягивая до самого носа капюшон. Ишь, и шнурок капюшона затянул плотно, по хозяйски, как человек, имеющий на это полное право.
Я все же не ушла с лоджии, где было так интересно.
Ленка обернулась, предсказуемо увидела меня на боевом посту, замахала: дескать, в квартиру уходи. Маячу головой из стороны в сторону: нетушки! Выскакиваю с лоджии за телефоном, шлю подруге СМС, буквально повторяя ее же давнюю фразу: «Та-а-а-кой мужчина». В отличие от нее тогда, дурой я подруженцию не обозвала, но и так Ленка смотрит на экран, грозит мне с земли кулаком. Ого, да все серьезно!