- А… Это… - сонно пробормотал принц. – Сделал из них дворец. Там, в дальнем углу стоит. А про перья прочитал в трактате об истории северных царств, давно уже… Оно неудобное: царапается, кляксы оставляет… Вот и пригодилось.
Я сглотнул бившееся в горле волнение и зачем-то растянул губы в улыбке. Зачем? Ведь в темноте принц не мог увидеть моего лица.
- Вы невероятно умны! – сказал я, как никогда ненавидя своих наставников любовного искусства. Ведь это они вбили в меня манеры так, что не вытравить. - Не каждый в пятнадцать лет…
- Восемнадцать, вообще-то! – оскорбленно отозвалась темнота. – Мне восемнадцать исполнилось вот уже три дня как! Где ты был, когда его праздновал весь двор?
Я поймал пораженное восклицание на самом кончике языка. Принцу Чану шел девятнадцатый год! Но он не выглядел как юноша, а как ребенок, только вступающий в пору взросления! В таком возрасте это было ненормально!
- Подождите. Но если вам восемнадцать, а вы до сих пор не… - медленно начал я, осознавая, что проблема с ян у принца всё-таки есть, а госпожа Сайна послала меня к нему не просто из желания поглумиться.
- Я сам знаю! – перебил меня принц Чан, в его голосе зазвенела ярость. – Я и без тебя всё знаю! Замолчи, а не то убью!
Приказ госпожи Сайны стал понятен и объясним, но при этом невыполним. Желания принца, разумеется, играли первостепенную роль. А я…
Я застыл, как вкопанный. Все заготовленные слова рассыпались в прах.
След бы не остался, спи мы рядом хоть круглые сутки всю седьмицу напролет – тонкий ручеек силы просто развеется в страдающем от недостатка теле. Скрывать бесполезно – на службе госпожи были все лекари дворца. Они сразу же донесут до госпожи, что мы даже не пытались, и тогда – никакой надежды на искупление, лишь вечный позор. Что ж…
Выкрутиться я мог лишь одним способом - нарваться так, чтобы принц меня выгнал. А дальше останется сыграть на его темной репутации и преподнести историю этой ночи так, чтобы госпожа еще пожалела меня… Нет, не сработает. Наблюдатель уже сделал запись, что ночь прошла успешно. Впрочем, я мог бы сказать правду – что воочию за нами не следили. А дальше выдумать что-нибудь. Главное, выйти сейчас из покоев и дожить до другого шанса на искупление!
- И не смей пропускать мои вопросы! – тем временем бушевал принц Чан. - Как ты посмел пропустить праздник по случаю моего дня рождения?!
Я уже хотел оставить вопрос без ответа и тем самым подтолкнуть к наказанию, но в последний момент, когда молчание уже почти стало неприличным, меня охватило нечто старое, почти забытое, отчего спина сама собой выпрямилась, а губы сжались.
Неужели я и правда сдамся вот так просто? Наплюю на долг перед предками и соглашусь, что во мне не осталось ничего благородного? Соглашусь, что я не лучший слуга, а дрожащая тварь? Соглашусь, что должность господина Гармонии лишь прикрытие для мести госпожи, что моё место лишь в постели, а сам я ничего не стою? Соглашусь, что не в силах искупить вину рода хорошей службой?
- Так и будешь молчать? – в голосе принца послышалась угроза.
- Ох, прошу прощения, - я ни капли не чувствовал сожаления, и мой тон получился излишне равнодушным. – Вся моя жизнь и помыслы сосредоточены лишь на госпоже Сайне. Я знаю лишь то, что говорит она. Никто другой не делится со мной подробностями из жизни дворца.
Возмущенное сопение прервалось.
- Понятно.
Послышался шорох, тихое сопение. И никаких других вопросов. Даже возмущения, что я посмел винить госпожу в своем невежестве. Видимо, в принце не так уж и много было участия к тем, кто вспомнил о нем, когда выбора не осталось.
Я прикрыл глаза и выдохнул. Я был обязан хотя бы попытаться.
- Мой принц, вы понимаете, что нас проверят?
- Угу, - буркнула темнота. – Выкручусь, не переживай.
- Энергия ян оставляет следы, - мягко продолжал я. – Она словно вода перетекает из сосуда в сосуд. А вам…
- Заткнись и спи! – грубо оборвал меня принц Чан. – Я с тобой не лягу!
- Но…
- У тебя совсем плохо с головой? Спать, я сказал!
Вот и как гармонизировать его энергии так, чтобы это устроило нас обоих?
Я крутился на циновке и вертелся, обкатывая мысль и так, и эдак, но увы, никакими заклинательскими техниками мы оба не владели. Других методов я не знал.