«Поступают», - тихо прошептал внутренний голос – «Когда знают лучшие пути для исполнения хозяйского приказа».
Нохой опустился позади и, разобрав мои волосы на пряди, заплел косу.
- Вы устали, господин Гармонии, вам просто нужен отдых. Купальня готова. Горячая вода очистит тело и успокоит душу. Я принесу вам сладостей, а потом вы отдохнете, вечером, если позволите...
- Сегодня вечером принц Чан пожелал меня видеть у себя.
Нохой на мгновение замешкался. Мне бы следовало уделить этому больше внимания, но я и правда чувствовал себя слишком уставшим. Я даже умудрился уснуть прямо в бочке и проспал до тех пор, пока вода не остыла. Как оказалось, это была непростительная ошибка.
Стоило лишь выйти из купальни и переодеться, как примчался слуга из императорского дворца:
- Господин Гармонии, госпожа Сайна и император Алтан желают, чтобы вы присоединились к их обеду в Цветочной беседке!
Это было необычно. После ночей госпожа всегда давала мне отлежаться и прийти в себя, как бы не относилась. Сначала я заподозрил, что наш с принцем обман вскрылся, но затем отбросил эту мысль. Принц выгнал наблюдателя, лично пообещал вырвать язык, если я кому-то проболтаюсь, а сам он ни за что бы не признался. От второй мысли в груди затрепетала робкая радость. Ведь приказ был последним, и я всё же сумел исполнить его. А это значит…
Но вслух я высказал лишь своё недоумение:
- С чего вдруг такая внезапность?
И Нохой потупился.
- Простите. Я доложил госпоже, что наследный принц желает видеть вас повторно. Но это же неправильно! Ваша ян сейчас истощена. Вам нужно восстановиться. Поговорите с госпожой, пусть она отведет вам другое время!
Пораженный такой заботой в самое сердце, я не нашел слов и лишь покачал головой:
- Ох, Нохой… Добросердечие тебя погубит. Подай зеленый наряд.
Когда я вошел в беседку, за столом помимо императора Алтана и госпожи Сайны увидел принца Чана. Тот сидел насупленный и мрачный.
- Октай, милый мой цветок! – ласково обратилась ко мне госпожа Сайна. – Объясни, отчего принц Чан получил намного меньше ян, чем должен был?
Я резко выдохнул, стараясь не измениться в лице. Да, это был ожидаемый вопрос, и ответ был заготовлен.
- Но получил же! – воскликнул принц Чан, вскинув яростный взгляд на госпожу.
- Помолчи, сын, - проронил император Алтан.
С нашей последней встречи он сильно постарел. Лицо покрылось морщинами, в опущенных уголках губ наметились складки – отпечаток пережитой утраты - в волосах блестела седина. Он был бледен, неподвижен и казался искусно сделанной куклой. Лишь в глазах, обращенных к принцу, горел огонек гнева.
Чан возразил:
- Я не буду молчать! В первую очередь, это моё дело!
Император опустил ладонь на стол. Тлеющие угольки гнева в глазах вспыхнули ярким пламенем. Золотые хучжи, закрывающие отросшие ногти, громко звякнули. На миг горестные складки разгладились, и вместо потерявшего сыновей отца я вновь увидел мужчину, преисполненного власти и сдержанной силы.
- Твоё тело, твоя душа и твои поступки – это, в первую очередь, дело империи, – веско роняя каждое слово, пророкотал император, пылая от ярости. И его ярость по-прежнему выглядела устрашающей. – Каждый твой вздох принадлежит народу. Твоё благо – это благо всей империи! И ты смеешь увиливать от лечения, невоспитанный наглец?
Они были похожи до такой степени, что даже смотрели друг на друга с одинаковым бешенством и одинаково багровели. И госпожа Сайна сомневалась в их родстве?
- Я не увиливаю! – принц Чан бросил палочки в тарелку. – И тут император ты! Ты отвечаешь за наш народ! Ты отвечаешь за каждую жизнь и смерть! И то, что я сижу тут такой – это всё из-за твоих решений!
По лицу императора скользнула судорога боли. Он угас, даже чуть сгорбился и взглянул на сына с таким отвращением, что стало ясно – будь хотя бы еще один сын, принц Чан никогда бы не переступил порог дворца.
- Замолчи. Немедленно, - бросил император и прикрыл глаза, словно отрешившись от всего.