И искренне понадеялся, что обещанного продолжения беседы не будет. Ну его к лешему!
— Куда это мы на ночь глядя, товарищ политрук? — позволил себе задать вопрос Дивин, догнав особиста. Тот оценивающе глянул на него, не останавливаясь, а потом нехотя буркнул:
— Головной дозор только что вернулся. Говорят, наткнулись в лесу на немецкий аэродром. Не могу, правда, понять, откуда ему здесь взяться, но, если не ошиблись ребята, то у нас, возможно, будет шанс захватить какой-нибудь самолет и отправить весточку за линию фронта к своим. Поэтому, сержант, на повестке дня сейчас весьма животрепещущий вопрос: справишься с вражеской техникой? Ты подумай хорошенько, я с ответом не тороплю. На кону просто очень многое стоит.
Оп-па! Что называется, приплыли! И вот что прикажете отвечать? Григорий пребывал в полнейшем смятении. Нет, справиться-то он, разумеется, должен — в конце концов не столь уж навороченная здесь техника, но вот только куда лететь? Даже не отсутствие карт напрягает, а вполне реальная задница в виде общения с коллегами политрука, но уже в более комфортной обстановке. Для них, разумеется. Разыгрывать карту потери памяти? И долго получится водить за нос натасканных как раз на такие дела профессионалов? А тут еще этот странный старикан… поди знай, вдруг он тоже из каких-нибудь местных спецслужб и сейчас просто играет роль невзрачного инженера? Есть на нем некая отметина, выдающая принадлежность к тайным структурам. Кто-нибудь другой, может, и не учуял бы ничего, но экспат в свое время наловчился вычислять агентов госбезопасности, работающих под прикрытием. Можно сказать, впитал этот навык с молоком матери, ага.
Нет, семья его, разумеется, ни в какие шпионские игры никогда не играла и лояльность по отношению к Империи была всамделишной. Но! Окружающим людям вдолбить это получалось не всегда. Постоянно на горизонте возникал какой-нибудь излишне въедливый типус, что считал своим гражданским долгом проявить повышенную бдительность и вывести вчерашних врагов на чистую воду. А поскольку не всегда против семьи Дивайнов играли по правилам, то, хочешь не хочешь, а распознавать возможную пакость следовало научиться с самого раннего детства — скидок на возраст ему никто не делал.
Так и не придя к определенным выводам, Григорий решил малость обождать, получить побольше информации и только потом принимать окончательное решение. Поспешишь — людей насмешишь. Весьма, надо признать честно, верная поговорка. Как раз для него.
Тем временем Залыгин вывел его к костерку, возле которого собралась вся начальствующая верхушка их отряда во главе с майором. Плюс двое разведчиков. Один, худощавый сержант в фуражке с зеленым верхом — Дивин уже знал, что в этом мире это знак принадлежности к пограничным войскам, — гибкий, с великолепной пластикой и хищными движениями отличного рукопашника. Другой — кряжистый здоровяк с фигурой борца. На гимнастерке черные петлицы со скрещенными киркой и лопатой. Сапер? Обстоятельный такой мужичок, несуетливый — это чувствуется буквально с первого взгляда. Такие обычно и работают на совесть и воюют, если придется, столь же надежно.
В данный момент пограничник что-то негромко объяснял командирам, сопровождая свой рассказ одновременным показом на карте. Его товарищ расположился рядом, вставляя время от времени скупые замечания. На появление особиста и Григория собравшиеся отреагировали лишь мимолетными взглядами. Мол, пришли и пришли. Значит, так и надо.
— Вот здесь у них секрет с пулеметом. А вот здесь сдвоенные патрули, — услышал Дивин, подойдя вплотную. — Но если оврагом идти, то мы попадаем в мертвую зону — он из поля зрения охраны выпадает.
— Может быть, заминирован? — поинтересовался майор. — Что скажешь, Евграшин, проверяли?
Сапер сдвинул брови, помолчал чуток, а потом веско промолвил:
— Раньше был заминирован. А теперь есть проход. Подберемся практически к самым стоянкам. И ни одна вражина не чухнется, отвечаю.
— Молодец! — расцвел улыбкой командир. — О, а вот и наш сталинский сокол. Ты ему задачу разъяснил?
— В общих чертах, — скупо ответил Залыгин.
— И что ответишь, сержант?
— На самолеты бы мне взглянуть, товарищ майор, — осторожно произнес экспат. — Вдруг там что-то совсем экзотическое?
— Рыбаков? — Командир перевел взгляд на пограничника.
— Сделаем.
— Вот и отлично. Тогда не будем терять времени, выступайте немедленно. Политрук пойдет с вами. Удачи, бойцы!
Пробираться по ночному лесу оказалось тем еще удовольствием. И не видно ничего, и все время подсознательно ждешь, что из-за дерева или куста может ударить злой выстрел притаившегося врага. Поэтому нервы постоянно на взводе. А когда очередная ветка ощутимо царапнула только-только начавшую подживать кожу лица, Григорий не выдержал и от души выматерился. Уж чего-чего, а крепких выражений за проведенное на этой планете время он успел нахвататься с лихвой. Стоп, а куда товарищи его делись?