— Иди… с утра, сынок.
— Тебе помочь?
— Я управлюсь. Все уже повыметено, повычищено, а заносы кончились. Вот гляжу, как бы не заронилось чего, стрелку бы не заклинило, — неторопливо говорила мать, и Андрей почувствовал в ее успокаивающемся голосе доверчивую надежду, что он не подведет. И было немножко жутко от мысли, что все решилось так просто: будто кто-то по его желанию передвинул стрелки и без всякого удивления сказал: «Хочешь в эту сторону? Кати!» А в «этой стороне» было все ново и неизвестно, и «катить» еще не представлялось как. — Ты иди, сынок. Светка небось от страха в одеяло с головой прячется.
Андрей не стал петлять по закоулкам пристанционных построек и пошел между двумя составами — так короче и надежней. Услышав во второй раз предупреждающий голос матери: «Поосторожней, сынок! Скорый на подходе!» — он оглянулся, но уже не смог различить в темноте ее маленькую фигуру, даже зеленый огонек светофора заслонился густым туманом.
Андрей шагал, едва не касаясь плечом товарных вагонов. В тишине сыпуче шуршала мелкая щебенка. Ему нравилось, как мимо него медленно проплывала неподвижная гора вагонов или округлые бока нефтеналивной цистерны. А вот открытая платформа, плотно заставленная контейнерами. На одном из них то ли высоко задранная доска, то ли кусок жести, оторвавшийся от крыши. Андрей уже хотел поймать в темноте силуэт следующего вагона, как вдруг непонятный предмет на крыше исчез, и не было слышно ни звука, ни шороха. Это показалось несколько странным. Неужели человек? Тогда почему он на крыше? Зайцем удобней добираться в тамбурах: и теплей и безопасней.
А может, и не было никакой доски, просто почудилось ему?
Не отрывая взгляда от подозрительного контейнера, Андрей на ощупь подобрал несколько крупных камней и побросал их по одному: первый недалеко от себя, потом все дальше и дальше по направлению к станции, и стал ждать. Доска на контейнере появилась снова и стала похожа на человека, стоящего на коленях.
Андрею стало страшно, что-то противно ноющее поползло по всему телу, и не было сил сдвинуться с места.
— Ты… ты чего там?.. — тихо спросил Андрей и сжался от сознания, что в ответ двинут его чем-нибудь тяжелым, но, к его удивлению, человек поднялся во весь рост и посмотрел вниз.
— Так и думал — ты это. Камушки бросаешь!.. — проговорил человек знакомым голосом. — Я за тобой давно одним глазом слежу. Думаю, чего он тут шастает! Ха-ха! Лезь ко мне. Здесь обозреньице, я тебе скажу, и камушки бросать поточней можно, не по колесам.
— Это ты, Петька?..
— Ну я.
— А чего ты там?
— Кто-то лису дохлую на контейнер бросил. С вечера вожусь, никак шкуру не сдеру. Мерзлая.
— Не врешь?
— Мне никто не верит, а я не жалуюсь, — бодро ответил Петька.
— Она не протухла? — с некоторым сомнением спросил Андрей.
— Я ее жрать не собираюсь. А шкуру с хвостом директриса клуба просила достать. Говорит, в кино бесплатно пускать будет.
— А-а-а, — удовлетворенно промычал Андрей и, смеясь в душе над своими страхами, стал взбираться на борт платформы. — Дай руку, контейнер какой-то скользкий…
— Не смеши. В рабочий класс подаешься, а на крышу подсадить просишь!
— Я так… Заледенело все.
Андрей скользил по стенке носками ботинок, бился коленями, подтягивался на руках почти на уровень крыши, но так бы, наверно, и не влез, если бы не помог Петька. Поднявшись, осмотрелся и заметил под ногами Петьки вместо лисы гвоздодер и дрель.
— Ты это… зачем? — указал Андрей на инструменты.
— Будто не знаешь, — с иронической усмешкой ответил Петька. — Что, перетрусил? Пройдет. Понимаешь, от весовщика случайно узнал: транзисторы в контейнере привезли. Мне всего пять штук, по шесть червонцев за каждый. Возьму верняком! Как?
— Не хочу!
— Тебя никто и не заставляет. — Петька презрительно плюнул с крыши на землю.
— И ты уйдешь отсюда, понял? Уйдешь!
— Не ори! — пригрозил Петька. — А то пополам перешибу!
— Я не ору, — чуть тише сказал Андрей, покосившись на гвоздодер в Петькиной руке. — Я от матери. Она на стрелках, чтоб поезда… А ты грабить!
— Ну, ты, помягче! — процедил Петька сквозь зубы. — И проваливай, пока цел, к мамкиным стрелкам. Да чтоб без трепа! — предупредил он. — На всякий пожарный твои отпечатки здесь остались.
Андрей понуро слез с крыши и действительно зашагал в сторону светофоров, где работала мать. Он боялся оглянуться, может, потому, что слишком страшным показался в руках Петьки гвоздодер.
Когда ломаная тень Андрея пропала в темноте, Петька еще несколько минут стоял неподвижно, чувствуя, как страх перед неизвестностью охватывает его. Длинные железнодорожные составы будто колыхались в темно-матовом воздухе и безмолвно надвигались на Петьку. Почему они так давят на него? Ведь он не раз катался в тамбуре до соседней станции и днем и ночью. И было совсем не страшно, когда какой-нибудь железнодорожник гонял его палкой от головы до хвоста поезда. А он смеялся взахлеб: попробуй догони самого быстроногого и ловкого среди мальчишек поселка!