— «Кормят как цыпленка, доят как слониху», — с детской невинностью на лице ответил Можеров. Подобное выражение спасало его иногда в училище от нарядов вне очереди.
— Похвально, лейтенант. Знаете толк в частушках. А теперь скажите: сто метров высоты, горит двигатель — ваши действия?
— Перекрываю подачу горючего к двигателю, нажимаю на кнопку тушения пожара и одновременно набираю высоту. Если пожар не прекратился и нет возможности сесть на вынужденную, катапультируюсь.
— Высота три тысячи метров, сорвались в штопор. Ваши действия? — вдруг обратился Белогуров к офицеру в выцветшей демисезонной куртке.
— А я не летаю. Техник я. Из другой части недавно переведен, — оробев, ответил техник и скосил глаза на спасительную дверь. В эту минуту он, наверно, пожалел, что заглянул в гости к летчикам. Надо было сбежать, пока Белогуров разговаривал с Можеровым, а теперь момент упущен, и не то что ногой — языком шевельнуть боязно.
— Та-ак, — недовольно произнес Белогуров и, забыв про техника, снова посмотрел на Можерова, который так же, как и техник, не решался отступить к стене, к товарищам, чтобы хоть немного ослабить слишком уж пристальное внимание к себе.
— Тогда этот вопрос относится к вам, лейтенант… э-э-э…
— Можеров, — подсказал кто-то услужливо.
— Можеров.
— Как сказал великий Кабус, я не ручаюсь за точность его слов, товарищ подполковник, полет на современном реактивном истребителе не менее сложен, чем полет на космическом корабле, и требует максимум мужества и дисциплинированности, — выпалил на одном дыхании Можеров и, не мигая, уставился на Белогурова.
— Мудрые мысли, лейтенант Можеров, — ответил Белогуров, и в его голосе проскользнула настороженность. Летчики — народ с юмором и выдумкой. С ними надо быть начеку. А Можеров действительно чем-то интересен. Нашел же как ответить командиру полка: каждый слог ударный. Вот и сейчас…
И тут Белогуров заметил лежавшего на кровати Климачова. Он спал, на лице его то появлялась, то исчезала улыбка.
Можеров с тревогой проследил за взглядом Белогурова и ругнул себя: не мог сразу же при появлении командира разбудить Климачова. И как только он умудрился уснуть при таком гвалте! Вот уж не везет так не везет. Не отвертеться теперь Ивану от патрулирования на железнодорожной станции. Как бы не нарваться к нему в заместители! Ивану, конечно, не помешает побродить с красной повязкой. Тоже мне — пахарь! Шасси с плугом спутал!
— Разбудите! — кивком головы Белогуров указал на Климачова.
Проснувшись, Климачов увидел за спиной Можерова строгое лицо подполковника Белогурова. Но встал не торопясь: трусливая суета не найдет сочувствия у товарищей. Он встал так, как обычно вставал в училище в выходные дни, когда старшина был менее требователен.
— Дома вы так же? — услышал Климачов, еще до конца не вникнув, о чем же его спрашивает Белогуров. Кажется, о доме. А что дома? Дома все в порядке. Мать пишет, что жива-здорова, первой дояркой в колхозе стала. О жене рассказывает, нравится она ей: «И трудолюбивая, и ласковая, и красивая — ни один парень в селе не пройдет мимо, чтоб не заглядеться. Уж куда лучше Лены Алентьевой».
— Я вас спрашиваю, лейтенант! — донесся, словно издалека, властный голос Белогурова.
— Да все в порядке, товарищ подполковник. Мать благодарность за работу получила, жена… — Климачов недоговорил и нахмурился, заметив улыбки товарищей.
— Заспались, лейтенант! — Белогуров отошел к ближней тумбочке и взял лежавшую на ней книгу. — Жорж Сименон… Комиссар Мегрэ на взлетной полосе! — с иронией проговорил Белогуров. — Можно и Мегрэ. В свободное время. — Он закрыл книгу и положил на тумбочку, затем придирчивым взглядом окинул комнату. — М-да, непохоже, что здесь живут офицеры. Спят не раздеваясь. Да и грязновато. Как же вас в новую гостиницу переселять?
— Нас в училище не только грязь убирать учили, но и летать, — сказал Можеров.
— Знаю — летать хотите. Похвальное стремление. Но надо помнить: не все дается на ура. Будет солнечная погода или облачность поднимется — будете летать.
— Она была уже… солнечная, — напомнил Можеров о том летном дне, когда из-за ошибки Климачова Белогуров отстранил всех молодых летчиков от самостоятельных полетов. — Мы в боевом полку, а наше настроение, можно сказать, не боевое.
— Настроение ваше нам вполне понятно. Но и вы должны понять командиров. Мы не видели ваших полетов в училище, а в боевом полку привыкли оценивать летчиков по их делам, а не по документам. К сожалению, ваш лучший представитель, по документам разумеется, показал себя далеко не с лучшей стороны, — и Белогуров бросил короткий взгляд на Климачова. — Метеорологи обещают в скором времени хорошую погоду. Так что ждите.