– Порой мы ищем в людях то, что не можем раскрыть в самих себе, Антон. Это нормально для человека. Особенно когда вокруг жизнь так быстро вертится.
– Я просто не понимал ее в последнее время. Не знал, о чем она думает. Она будто знала, что исчезнет. Испарится. Пропадет. Будто знала…
– Она делилась с вами своими переживаниями?
– Лишь отчасти. Я все равно не понимал, что она имеет в виду.
– Да. Знаете, Антон, однажды она обмолвилась о том, что видит будущее. Знает все наперед. Тогда я подумал, что, наверное, чрезвычайно сложно жить, зная, что ожидает тебя впереди.
Антон внимательно слушал.
– И тогда же я подумал, что это невозможно, – продолжил Федор Павлович. – Как вы считаете?
– Я думаю, что мы сами вершим свои судьбы, – ответил Антон.
Часом позже он ехал в сторону дома, удрученный затяжным разговором, потерянный. След Звягинцевой, который лишь только проявлялся в материальном мире, снова исчез. Психолог не сказал ничего интересного, лишь зародив в голове Антона новые вопросы. Могла ли она видеть будущее? И если да, то как она пришла к этому? Мистика? Или вполне объяснимое помешательство?
Повернув ключ и откинувшись в удобном водительском кресле внедорожника, Антон закурил сигарету и стал наблюдать за тем, как клубится и растворяется в воздухе сизый дым. Он смотрел на свет в окне своей квартиры, что находилась на, казалось, уже недоступной ему высоте. Ему не хотелось подниматься наверх. Ближе к земле он чувствовал себя комфортно, и в этом, как подмечал он и ранее, был так различен с Алиной.
Он хотел позвонить ей, но вдруг почувствовал горечь обиды. Облизал губы, будто пытаясь избавиться от неприятного привкуса. Сморщился. Теперь она была далеко. Ей, по сути, было наплевать на все, что осталось в городе. Антон знал это. Любовь ослепляет. Но любовь ли это? Или что-то другое?
Решив для себя, что нужно немного прогуляться, Антон покинул машину и медленным шагом пошел по дворовым дорожкам, ведущим к большим проспектам города.
Он шел по тротуарам, соблюдая все правила мерного движения людской массы. Вглядывался в лица людей, будто бы пытаясь найти ответы на те вопросы, что составляли в его голове замысловатый паззл. Он понимал, что, собрав все вопросы воедино, можно найти невероятную истину. Так случается, когда правда может казаться слишком невероятной.
В небольшом магазинчике Антон купил бутылку пива, завернул ее в бумажный пакет, откупорил и продолжил свое движение вперед. Ветер дул ему в спину. Казалось, что все получается самым правильным образом.
Добравшись до сквера, что расположился меж высотных жилых домов, Антон выбрал для себя скамейку и присел. Медленно потягивая пиво, он смотрел по сторонам и старался теперь уже ни о чем не думать. Странно, что многие считают творческих людей лентяями. Антон чувствовал себя невероятно усталым человеком.
Он видел молодую пару – светловолосую девушку приятной внешности, одетую в кожаную куртку и джинсы, и крепко сбитого парня с бородкой, ничем не примечательного и, если так можно сказать, обыкновенного внешностью своей. Примостившись на скамейке напротив, они миловались и говорили что-то друг другу, но Антон ничего не слышал. Ветер уносил их слова.
Она взяла его руку и провела указательным пальцем по его ладони. Рисовала невидимыми красками влюбленности узоры. Точнее, повторяла линии, коими была исписана ладонь парня. Линия жизни, линия сердца…
Так почему же Евгения Звягинцева не могла знать наверняка, когда ей суждено было исчезнуть, если все время ее жизни эта дата была записана на ее ладони? Спину Антона покрыли мурашки. Он сделал несколько глотков пива. Выдохнул. Она точно знала что-то, чего не знали другие. Осталось понять, откуда она взяла этот невероятный дар, и почему распорядилась этим самым даром именно таким образом.
Часть третья
Девушка
***
Ей было двадцать четыре года. Слишком взрослая, чтобы быть беззаботной. Слишком молодая, чтобы познать всю горечь жизни. Когда тебе двадцать четыре года, ты вряд ли осознаешь, насколько все хорошо в твоей жизни и насколько, в то же время, плохо.
Жизнь, полную красок, сложно охарактеризовать парочкой слов. Неуместно употреблять словосочетания вроде «как у всех» и «слишком обыденная». Была ли жизнь Алины яркой, когда ей было двадцать четыре года? Кто знает.
Сложно представить, что жизнь в небольшом провинциальном городке, затерянном где-то за северным полярным кругом, среди бесконечности хвойных лесов и красоты прибрежной линии, может быть интересной (в общепринятом – потребительском – смысле). Оттого и несутся молодые, сломя голову, в большие города. Тяжело винить их за эти стремления, ведь каждый из нас, людей, таких похожих и таких разных, ищет что-то хорошее в жизни в первую очередь для себя. Не стоит обманываться. Все мы немного эгоисты, и это нормально.