Выбрать главу

— С вами невозможно не согласиться, Алёна. Только вот к вопросу о сегодняшних «западных ценностях» и навязывания их всему миру, в том числе радикального феминизма, свободы блуда, глумления над всем мужским родом. Кто ж это остановит? Если против отвязного феминизма, его горгулий и оборотней, выступит мужчина, то ему немедленно приклеют ярлык «шовинистической свиньи», все мировые батареи СМИ примут меры к немедленной дискредитации и уничтожению наглеца. Проблема ещё и в том, что любому мужчине вообще неудобно говорить о таких вещах. Мужчине положено терпеть, стиснув зубы и быть благородным.

— Так вот на этом и строится расчёт «кощеева воинства» — немедленно отозвалась Алёна, — мужчинам — неудобно, женщинам… одним невыгодно, другим — зачем за недотёп мужиков в пекло лезть? Перебьются! Как–то всё обойдётся. Они не понимают, что своими руками пилят сук, на котором сидят. Откуда возьмутся нормальные мужчины, если их воспитать мужчинами некому? Матери–одиночки воспитают? Или феминистки, которые своих рожать вообще не хотят? В рамках новых программ ювенальной юстиции, феминистки–лесбиянки предпочитают, чем своих собственных детей рожать, отбирать их из чужих семей и покупать. Раньше некоторые наши дамы радовались, что при разводе детей всегда матерям оставляют. Не вникая в детали по справедливости решения и моральному облику бывшей супруги. А сейчас эти феминистки в качестве инспекторов от ювенальной юстиции приходят забирать детей из всех семей, полных или неполных, неважно. Матерям–одиночкам при этом труднее отбиться, чем нормальным полным семьям.

Девяносто восемь процентов детей суды оставляют бывшим жёнам. Два процента — это те редкие случаи, когда отцам каким–то чудом удаётся собрать доказательную базу для возможности принятия иного решения. Аргументы, которые иногда срабатывают — это только проституция, алкоголизм, наркотики. Другое — вообще во внимание не принимается. Мужчинам сейчас у нас создаётся имидж лентяев, пьяниц, сексуальных маньяков, семейных тиранов. В этом разрезе снимаются фильмы, пишутся книги, статьи, организовываются заказные телешоу.

— Как вы, женщина, можете такое говорить? Такую крамолу, с позволения сказать. Вас же феминистки и «либерасты» просто порвут! — с удивлением выговорил Ежов.

— Ну, во–первых, так откровенно и прямо, это я вам сейчас говорю, потому что полностью солидарна с Александром, Сан Санычем. Во–вторых, я не одна, у меня есть поддержка — все православные женщины России, наша церковь и не только. А в-третьих, недавно меня попросили стать председателем общественной организации «Отцовский комитет». Я там уже насмотрелась на то, что происходит при разводах. Кстати, на развод у нас и на Западе, в восьмидесяти–девяноста процентах случаев подают женщины. Догадываетесь почему?

Арсений хмыкнул

— Да уж… прошёл этот ликбез дважды. Больше не хочется.

Шабанов постучал костяшками пальцев по столу, задумчиво спросил

— Алёна, а вам лично зачем это надо? За это ведь и убить могут.

— Как зачем? — встрепенулась собеседница, — если это не остановить, мир очень скоро перейдёт в фазу войны всех против всех!

— То есть?

— Неужели вы не понимаете, что, несмотря на то, что возбудители болезни — разные, результат всегда один — смерть или паралич, смотря что было задумано разработчиком возбудителя. Вы же Сан Саныч, совершенно справедливо сказали об общем корне — о специфических для каждого случая наркотиках. В итоге «заражения», сунниты будут воевать с шиитами, «остроконечники» с «тупоконечниками», одни сектанты против других сектантов, женщины с мужчинами. Пока «тигры дерутся в долине» некая «мудрая обезьяна» из–за большой атлантической лужи будет радоваться на своей пальме и поставлять бананы и кокосы всем воюющим сторонам. В конце концов, та обезьяна превратится в правителя Земли, слезет со своей пальмы, расселит своих обезьянок надсмотрщиков–полицаев по всему миру, и будет жить в шоколаде, а все остальные незадачливые и недалёкие «папуасы», оставшиеся в живых, будут работать на бывшую обезьяну — нового Правителя. Если вовремя не опомнятся…