Следующий шаг несложного алгоритма — пустить теплую воду в ванной. Сейчас будет небольшой щелчок, и уже слышно как вода из крана бьет потоком о поверхность, покрытую дорогой эмалью бежевого цвета.
Через несколько минут Анастасия медленно погружается в воду, сбросив с себя халатик и белье. Прикосновение ее тела к бархатной и приятной воде с мятной солью доставляет несомненное удовольствие. Анастасия уходит в воду, так, что видна только голова. Закрыв глаза она немного лежит и расслабляется. Предстоит сложный день и к нему следует основательно подготовиться, сложить в голове все встречи, все нерешенные вопросы, отложить время для непредусмотренных обстоятельств — их ни в коем случае нельзя не предусматривать — будь то падение атомной бомбы или крушение архитектурного департамента, вокруг которого три года назад было столько шума. Теперь можно открыть глаза, взять мочалку, смочить ее гелем и быстро–быстро мыться.
Спустя 15 минут Анастасия уже шустро орудует феном и досушивает непослушные волосы. Звонит внутренний телефон. Фен выключается и берется трубка:
— Слушаю тебя, Евгений, — говорит Анастасия в трубку расчесывая волосы.
— Доброе утро. Ты когда спустишься? — ответил ей голос брата.
— Через три минуты. Давно встал?
— Больше часа назад, Ирина меня разбудила — газету принесла, — Анастасия заметила в голосе Евгения явное беспокойство, но виду постаралась не подавать.
— Что в газете? — сказала она ровным и четким тоном.
— Спускайся, мы в кабинете, — вот тут он уже не скрывает интонационного волнения. Значит точно что–то из ряда вон выходящее случилось.
— Я мигом, — сказала она, выдав уже свое волнение, и стала быстро искать пиджак от строгого костюма.
Оказавшись в коридоре она пошла по галерее вниз, из своей комнаты выглянул племянник Анастасии — Тимофей. В одних трусах и заспанный:
— Тетя, который час? — спросил он сонным голосом.
— Без пятнадцати восемь, — ответила Анастасия, — ты же сегодня вроде бы выходной?
— Я хотел отоспаться, но утром с шести часов все носятся как табун лошадей. Спать невозможно.
— Тиша, я ничего не услышала, — спокойно сказала Анастасия.
— Тетя, сколько раз я просил. Мне не десять лет все таки.
Анастасия отмахнулась от него:
— Иди и спи дальше, вы же сегодня едете на вечеринку?
— Едем. Но сон у меня перебит. Пойду в душ.
Дверь закрылась.
Анастасия вышла в гостиную и столкнулась с Кларой — женой Евгения. Она тоже была чем–то обеспокоена, но не знала, что подняло мужа в шесть утра и что у него за тайны с Ириной:
— Где они? — только и спросила Анастасия.
Клара показала на резную дубовую дверь кабинета и произнесла:
— Ирина вбежала к нам в шесть утра бледная как смерть, разбудила Евгена и они вместе ушли в кабинет.
— Почему они меня сразу не разбудили?
— Откуда мне знать? Мне ничего не сказали, — грустно сказала Клара.
— Спокойно, идите с Мариной завтрак готовьте лучше, как я понимаю Ирина сегодня вне готовки, — сказала Анастасия и пошла к кабинету.
— Тебе как обычно? — спросила Клара ей вслед.
— Погоди, — Анастасия остановилась и развернулась к ней, — кто вчера убирался в моей комнате?
— Вчера? — удивилась Клара, — вчера не делали уборку, ее сегодня собирались после завтрака делать. У нас же…
— Проехали, — ответила Анастасия, — значит, я сама ошиблась.
— Понятно, а с завтраком тогда что, — снова спросила Клара уже повернувшуюся к кабинету Анастасию.
— Клара, сколько раз я говорила — что подашь, то и съем, это у нас дети выпендриваться с пищей любят. А я тебе за любой завтрак буду благодарна.
Клара улыбнулась и пошла вокруг чаши с бананом, упиравшем свой ствол почти под самый потолок, к небольшой дверце, которая вела на кухню. Ей было 39 лет, она на год младше своего мужа Евгения. Во многом Клара походила на Анастасию. Чем–то внешне, чем–то в характере, но решительности ей точно не доставало. Там где старшая сестра мужа принимала решение во мгновение ока, жена могла колебаться очень долго и боялась сделать что–то не так и ошибиться. Даже решаясь на брак с одним из самых завидных женихов Озерска она долго и плотно думала на сей счет. А вдруг что не так получится. Неудивительно, что под каблуком Анастасии (в хорошем смысле разумеется) помимо брата очень скоро оказалась и его жена, которая, по правде говоря, на сей счет много и долго не комплексовала — у нее была некоторая свобода действий, но в большинстве случаев нахождение «под каблуком» предлагало собой такое количество удобств, что лишение части свободы нивелировалось само собой.