— Поговорим?
Что характерно, врач увёл Марину Николаевну, которая пыталась возмутиться.
Лежу, никого не трогаю, только что этот урод меня оставил в покое.
Ну и дела творятся … даже представить не мог, что пойдут на такое, чтобы деньги заграбастать и совсем никого не останавливает, что я всего лишь подросток. Тринадцать лет, седьмой класс.
Мало им завода, мастерских и баз хранения… им и квартиру подавай и аптеки, что на маму записаны были. Вернее, на жену.
Я прикрыл глаза. Я уже сам путаться стал и забывать, а кто же я. Остаточные мысли сына всё-таки сбивают с толку — не полностью он ушёл… не полностью.
А доктор всё-таки… нет, не сука. Его самого, видно, начальство заставило устроить мне эту встречу. Но молодец — во время нашего разговора, когда эта сука мне тут пыталась голосом давить, врывался и делал замечания!
Действовало на урода отрезвляюще, такая защита от медперсонала.
Прикрываю глаза.
И теперь постепенно, спокойно прокручиваем весь разговор с адвокатом от начала до конца.
… Мы в палате одни. Я лежу на двух подушках. И стараюсь не шевелиться, пускай думает, что я совсем плох.
— Андрей, ты знаешь, о чём я с тобой хотел бы переговорить? — уточняет у меня этот боров.
Я кривлюсь.
— Кому-то понадобились деньги отчима?
Адвокат от моего ответа ажно поперхнулся.
— Можно сказать и так. Тебя всё равно признают невменяемым и не способным принимать самостоятельные решения. — Он с ходу начинает меня сразу пугать.
Наверное, верный расчёт был. Парень после аварии почему-то выкарабкивается, несмотря на все усилия врачей, но психически должен быть надломлен.
А тут…
— Давайте пропустим угрозы и давление на меня. Чего конкретно от меня вы хотите? — тихо, почти шепотом, спрашиваю я.
Боров задумался. Видно, на ходу перестраивается, меняя тактику в разговоре.
— По документам ты наследник всего, но в реале это далеко не так. — заявляет адвокат.
Вновь растягиваю губы в усмешке.
— И у вас найдутся доводы и для суда? — спрашиваю я.
Мужик вопросительно изогнул правую бровь. Красиво и не обычно. У меня так не получается — если и двигать бровями, то только всеми сразу. То есть, двумя по отдельности не получается.
— А будет суд? — спрашивает он.
Я тихонько двигаю плечами, словно хочу пожать ими, но движение получается не законченное, будто я просто немного замёрз, оттого и такие движение судорожные.
— Давайте вначале разберёмся кто, что от меня хочет и какие на это есть у всех права, а уже потом будем обсуждать возможность обращения вашего или моего в суд. И не забывайте, есть интернет и возможность обращаться через него к правящим кругам, а я почти сирота, и вообще «бедненький мальчик». Если правильно подать информацию в те же СМИ вам, боюсь, мало не покажется.
Не ожидая от меня таких заявлений, боров перешёл на крик.
Вот именно тогда и ворвался в палату мой лечащий врач и предупредил дурака, что если ещё раз услышит крики — выгонит его в шею ко всем чертям из палаты и главврач ему в этом не указ.
Адвокат уже потом понял, что я его просто провоцирую… и понял, что нахрапом меня не продавить и что никакие документы я подписывать, тем более сейчас, уж точно, не намерен.
К тому же…
— А с чего вы решили, что я откажусь от своей доли в бизнесе отчима? Как понял, в завещании я являюсь наследником. Я прав? А так же обязан буду заботиться о сестре.
Адвокат поморщился…
— Как раз, ваша сестра и не желает, чтобы вы, именно вы, заботились о ней, к тому же, вы не в состоянии, по понятным причинам, пока принять, как активы вашего отца, так и всю его и вашей матери недвижимость. Неприятное дело суды между родственниками, но… — адвокат смотрит на меня серьёзно… — у вас нет шансов.
Я усмехаюсь в ответ, даже забыв показать, как я слаб. Отвлёкся.
Но видно, на мой промах и сам адвокат не очень то и обратил внимание. Во всяком случае, мне так кажется.
— Шансы есть всегда, уважаемый, — отвечаю ему на полном серьёзе. — Вы не можете себе даже представить, кого я могу призвать защищать мои права, а если ещё заинтересованным лицам пообещать часть своей доли в бизнесе отчима. Да вас на части разорвут, тем более, позиции в суде у моих адвокатов будут намного серьёзнее, чем ваши, и уж поверьте, даже если сейчас вам удастся протянуть через врачебную комиссию, что я немного съехал умом, то повторная психологическая экспертиза всё поставит на свои места и тогда вам, и сделавшим первое заключение о моей невменяемости, придётся солоно, а то и уголовное дело заведут. Вам это надо?