Эти двое лежали в обнимку. Даже, не так. Они крепко держали друг друга в объятьях. При других обстоятельствах, виконт непременно посмеялся бы над этим, но сейчас ему как никогда стало страшно.
Умирающую пару, неплотным кольцом окружили синюшные иллюзии. Среди них даже мужичонка затесался, но уж больно хилый, да немощный какой-то, что без слез смотреть больно. И он был единственным в этой компании смертников, сидящий на корточках. Все остальные пошатывались, но твердо стояли на своих тощих ходулях.
Растолкав всех в разные стороны, Максим бросился к лежащей паре.
–– Отец, держись. Я пришел, успел. Потерпите немного. – уговаривал он толи себя, толи пытался достучаться до неподвижно лежачего тела.
Иллюзии, оскалив свои черные рты, зло зашипели, и … дружно сомкнули ряды.
–– Ша, пакости мерзостные! Сколько раз можно повторять, по утрам подаяния умертвиям не подаю, да и в остальное время суток тоже! – яростно выговаривала Мари этим водяным страшилкам, метелкой сметая их со своего пути, заодно уничтожая их плотный круг.
–– Да, вообще оборзели! – не уступала ей Никитишна. – Мокрые, голодные, а жадные какие! А ну пошла, смердючесть синюшная, – она с удовольствием их лупила, направо и налево, своей метелкой. – Нееее, смотри! Она еще, гадючесть нечёсаная, обижается! Не переживай сильно! Щас, парку поддам, красавицей станешь! Да, какой?! Постоянно в коме пребывать будешь, от красы своей ненаглядной. Чё, ещё хотела спросить, взбалмошные мои, водяные замухрышечки. А вы точно уверены, что у вас есть думалка? Тоже не знаете? Жаль. А, так бы, еще поговорили.
–– Ведьмочки, – облегченно вздохнул Максим. – Как же вы вовремя.
–– Да мы, завсегда, .. пожалуйста, …если что, – усмехнулся нехилой такой комплекции мужчина, появившийся вместе с двумя веселящимися ведьмами. – Девочки, посерьезнее!
И ведьмы встали. Никитишна очистила себе место, возле ног лежащей пары. Мари встала у них в изголовье, прижавшись спиной к стене. Ей немного мешали иллюзии, которые упрямо тянули к ней свои тощенькие ручки. Но, получив пару раз метлой по синюшным мордашкам, они отступили, пребывая в бешенстве от такого непочтения к ним, и надругательства .
–– Ща, так рожу начищу, свои не узнают! – грозила им Мари, в очередной раз, замахиваясь своей метлой.
–– Начали! – рявкнул Тимофей, и вскинул вверх свои руки.
Ведьмы медленно просканировали бледно-голубыми лучами тело графа с его подругой. Едва лучи коснулись лежащей на полу пары, как тут же впитались в неподвижные тела без остатка. Мари и Никитишна хором читали заклинания, раз за разом направляя на них лучи, меняя их цвет, насыщенность и силу потока. И всё повторялось снова, и снова. Создавалось ощущение, что они вливали саму жизнь в их тела.
Но, что творил мужчина, который прибыл вместе с ведьмами! Таких чудес, виконт ещё не видел. С ладоней Тимофея, слетали маленькие искорки, мгновенно превращаясь в змеек. Они летели, как с стрелы, и прямиком в воду. И там, где они исчезали, становилось сухо, а вода вскипала и отступала волной. Зрелище было невероятное. Стены и предметы тут же возвращали свои прежние формы, как будто и не было этого ужасного наводнения.
Иллюзии, поняв, наконец, что их сейчас попросту иссушат, бросились догонять волну. Наивные. Молнии, которые минуту назад помогали в уничтожении всего живого, перенастроились на умертвия, и теперь били в цель, как всегда без промаха, точечно, целенаправленно.
Наконец всё стихло. Дом, от влитой в него магической энергии, постепенно восстанавливался сам, уже без посторонней помощи. Во все окна лукаво заглядывало летнее солнце. Лето?!
А, вот и нет! Там, за стенами замка, бушевала осень!
Двое, лежащих на полу, даже не шевелились, и вообще … вели себя, как давно охладевшие трупики.
––Притворяются, – констатировала Мари.
–– Согласна с коллегой, – угрюмо хмыкнула Никитишна.
–– Да, как вы можете такое говорить?! – разозлился Максим.
–– Могут, – подтвердил Максим. – Эти, еще и не такое могут.
Виконт, осуждающе посмотрел на колдовскую троицу. Бесполезно. Пробудить в них хоть каплю сочувствия, гиблое дело. Те стойко придерживались своих принципов, и были твердо уверены, что они правы всегда и во всём. Остальные утверждения в их адрес, это ничто иное, как домыслы и наговоры.