Влад, мог поклясться в чем угодно, он даже потянулся осенить себя крестом, но он точно видел, как внешний вид тетушки подёрнулся воздушной рябью и резко изменился. Почему Тимофей не видит этого безобразия?! А тем временем, глаза Никитишны загорелись зеленым цветом. Разрез её глаз, в обрамлении черной подводки, превратился в миндалевидный, став более выразительным и нечеловеческим. Это были глаза, настоящей ведьмы из плоти и крови. Густая копна кудрявых темно-каштановых волос была длиной до пояса, к тому же имела вид классического беспорядка. Ну, это когда скорость и торможение сошлись в одной точке. И в руках она держала настоящую метлу, которая шевелила прутьями!!!
Вот это он попал!
Никитишна наклонилась к нему и удерживая взгляд, заботливо сказала:
— Ты креститься погоди. Не поможет. Ну, ошиблась я чуток в словах, так это не повод для истерики. Что, ведьм не видел?! Так вот она, я! Пожалуйста! Э! Э! Глаза не закатывай! Да, пошутила! И за что, ты нас так не любишь?! – продолжала настаивать на своём Никитишна. – Мы хоть и нечисть, но божьи твари! И заметь, действуем только с его благословения! – она выразительно подняла указательный палец к верху, то бишь указывая на божественное начало. – Ну, что опять?! Что ты так, на себя нервы натягиваешь! Нельзя же так перетруждаться! – как могла, уговаривала Влада тетушка.
— Никитишна, тебя позвали помогать, а не паралич наводить. Это и Мари в один щелчок сделает! Ты же понимаешь, тут рассудительность нужна, – решительно потребовал Тимофей.
— Ещё и Мари есть?! – помертвевшими губами, проговорил Влад.
— А как же! – радостно воскликнула Никитишна. Причем глаза её опять стали обычными карими, без какой-либо подводки, но вот зеленые огоньки нет, нет, да проблескивали лукаво…
— Никитишна, – повторился Тимофей, но в голосе уже звучали грозовые раскаты. – Да, ты угомонишься или нет?! Может отправить тебя, выполнять свои прямые обязанности? ….
— Всё, всё. Молчу.… А, может плюнуть?! Ну, так, для профилактики. Или проклясть?! Гарантирую, присмиреет надолго, – продолжала предлагать свои услуги, неугомонная Никитишна.
Но, тут вставил слово, пришедший в себя Влад.
— Придушу, – пообещал он.
— Когда? – заинтересованно откликнулась Никитишна.
— Вот как только проклянешь, так сразу и придушу.
— Свой! Родной! А то всё заладил, где взяли тетушку, да где взяли. Вишь, как гены то взыграли, – умилилась Никитишна.
Тимофей, смотря на выходки этих новоявленных родственников, лишь обреченно закатил глаза.
А Влад для себя сделал неутешительный вывод, Тимофей и Никитишна всего-навсего, люто ненавидели его невесту. Делали они это организованно, слаженно и как-то уж очень прочувствовано.
Они грудью встали на его защиту, по возможности заслоняя от Снегурочки.
Что за чертовщина, здесь происходит? Надо бы самому во всем разобраться, осторожно, не привлекая внимания узнать все подробности. Не мешало бы для виду покапризничать, ну и до кучи попытаться жениться. Душа просит чего-то такого теплого, взаимного.
Может ну её, холостяцкую жизнь?
Вот и сейчас, Влад укоризненно смотрел на Никитишну. А та, как бы ненароком, то плечом вперед поведет, то руку невзначай выставит. И вроде всё безобидно, но благодаря её действиям, блондинка-невеста не смогла передать ему чашку с морсом. Никитишна перехватила.
Снегурка грозно свела свои бровки. Ой, кого она хотела напугать?! Ведьму! А той только дай повод, да публику, перед которой концерт сыграть надобно! Тетушка так искренне демонстрировала раскаянье, что даже плакала по-настоящему, от души. Клялась, что её не так поняли. Ведь не хотела она Снегурке поперек дороги становиться, видит бог, не хотела. А получилось у неё это, от слабости ума и недомыслия.
Ага.… Во что невозможно поверить, так это в то, что нечисть может раскаиваться в своих поступках. Пакостить, – пожалуйста! Проклясть в спину, – да не вопрос! Извести, – любимое занятие! По своим грехам галопом пронестись, – да в удовольствие! Но, чтобы раскаяться, – да не в жизнь! Так и у Никитишны, – и недуг у неё сволочной, и характер именно такой…