Таня была по-настоящему рада видеть свою соседку, даже несмотря на то, что часы уже пробили десять часов вечера.
— Да что ты! Мне не тяжело. Свои не приезжают, так хоть чужих понянчу. Ты-то сама, когда на смену?
— Где-то через час, я бы хотела немного собраться, там, тормозок. Думаю, надо взять с собой какую-то кофту, нас там почти не топят.
— Обязательно возьми! Ветер подымается, с ног прямо валит, ужас какой-то!
Таня сдержанно улыбнулась, поглядывая на соседку и перебирая свои пальцы.
— Пойдёмте, я налью вам чаю.
С этими словами, Таня указала на кухню, пропуская перед собой соседку. Сразу от двери по правую руку стоял небольшой стол, накрытый светлой скатертью с какими-то геометрическими узорами, которые почти никто и никогда не рассматривал. По левую руку стоял холодильник, за ним мойка и только через пару столешниц была печь. Дальше за ней расположились еще несколько столешниц, на которых были расставлены разные кухонные мелочи, вроде разных подставок для тарелок и чашек, формочек для соли, перца и прочего. Сама комната даже ночью, за счёт каких-то бежево-желтых обоев, выглядела светлой. Между столешницами и верхними полочками была аккуратно выложена плитка, очевидно, чтобы легче потом было отмывать.
Мария Васильевна, войдя на кухню, заняла место на небольшом мягком уголке, стоявшем вокруг половины стола. Такие мини-диваны приобретали всё большую популярность и легко заменяли такие привычные для советских людей жесткие стулья.
— Ну, рассказывай, как у вас тут с Анечкой дела? Где она, кстати?
Таня улыбнулась шире при мысли о дочери. Она уверенно подняла шестилитровую баклашку с водой, которую стала выливать в чайник, после чего тот отправился греться на плиту.
— Да, всё хорошо. Потихоньку живём. За Аню не переживайте, она сейчас в зале, играет с куклой, которую ей Вадик подарил.
Женщина, облегченно вздохнув, присела на всё тот же уголок.
— Ничего, всё образумиться. Вот увидишь.
— Да, я понимаю. На всё надо время. Аня еще не понимает, что происходит. Она постоянно у меня спрашивает, когда приедет папа, и я просто не знаю, как ей сказать, что мы с ним больше не будем жить вместе. Мне… мне кажется, она меня не простит.
Татьяна сложила свои руки на стол, и её взгляд сосредоточился на них. Она, как любой другой взрослый человек, была точно уверена, что она знает лучше за других, что им нужно. Ей всегда казалось, что она может разобраться в чувствах других, в их потребностях и желаниях. Но больших самодуров на Земле, чем «взрослые», просто не существует. Особенно тех, что любят думать за других. Дело было в том, что не так давно эта молодая женщина пережила развод. На то время это был отчаянный и невероятно страшный шаг, особенно когда у супругов остаётся маленький ребёнок, который, как им кажется, еще не понимает, что вокруг него происходит. В условиях экономического кризиса, который только начал отступать, массовой безработице и того факта, что государство часто не выплачивало зарплату, это и правда был невероятно смелый поступок для женщины. А учитывая, что бывший муж, Вадим, помогать не собирался ни в воспитании, ни финансово, она была вынуждена взяться за новую работу.
— Всё встанет на свои места. Знаешь же, как говорят, что «не бывает худа без добра»? Так что не переживай ты так из-за этого.
Раздался пронзительный свист чайника, который можно было бы услышать в любой точке дома. Светловолосая тут же встала со своего места, чтобы выключить плиту. Вскоре по чашкам был разлит кипяток, и она опустила в них пакетики чёрного ароматного чая, который тут же заполнил кухню.
— Да, спасибо, и вы просто не представляете, как я вам благодарна, что сидите с Аней. Если бы не вы, мне можно было бы забыть о второй работе.
Одна чашка стала перед Марией Васильевной, и та сразу принялась накладывать себе сахар. Целых три ложки! Таня снова присела рядом, и они спокойно поговорили еще минут десять. Она и правда была очень благодарна соседке за такую услугу, тем более, что она делала это бесплатно. Каждый раз, когда Таня пыталась ей хоть что-нибудь дать, та только твердила, что ни копейки не возьмёт, и ей это только в радость.
— Понимаешь, мои сыновья давно выросли. Уехали в большие города, там женились, родили внуков, а приезжать, не приезжают. Поэтому мне шансы побыть бабушкой выпадают крайне редко.
Татьяна уже не раз ловила себя на мысли о том, с какой грустью и, может даже, сожалением говорит Мария Васильевна. Но единственное, что она может сделать, это только посочувствовать ей и хоть как-то ободрить. Но между тем время шло, и тот момент, когда нужно было выдвигаться, становился всё ближе. Блондинка, быстро извинившись, бросила свой чай и стала собирать ужин. Чтобы не мешать ей, старушка, взяв свою кружку, направилась в гостиную, всё через тот же коридорчик. Она прошла спальни и притормозила в дверном проеме, оглядывая комнату. Её взгляд остановился на маленькой девочке. По левую руку от двери стоял диван. Напротив, метрах в трех, небольшой телевизор на высокой тумбе. Между ними расположился белый пушистый ковёр, на котором и играла Аня.