- Скажи честно, я стал более привлекательным для тебя?
- Если честно, то лучше верни, как было. Выглядит крайне глупо и тебе не идёт.
Я снова зачесал волосы назад и обратился к машинисту:
- Так вы определяете гомосексуалистов по причёске, я правильно понимаю?
- Ой, да ну вас обоих. Я пошёл вызывать ребят из службы безопасности, пускай они с вами разбираются.
Ребята из службы безопасности сопроводили нас в специальную комнату, где мы сидели какое-то время. После чего приехал наряд полиции и забрал нас в участок. По прибытии на место в холле полицейского департамента нас встретил мужчина в форме, который улыбаясь, тут же сказал:
- Привет Тамара, как твои дела сегодня?
- Нормально, но меня опять выгнали из вагона.
- Сегодня он себя хорошо вёл?
- Да.
- А кто твой новый друг? Я его раньше не видел.
- Это Антон. Он не совсем мой друг.
- Да? А кто же тогда?
- Сопереживающий, - Тамара повторила мои слова, что показалось мне крайне милым.
- Ого, даже так. Уже обзаводишься фанатами? А он себя хорошо ведёт?
- Да, всё нормально.
- Эх, ну ладно, тогда давайте я вас по домам развезу, а то автобусы уже не ходят, а на улице сегодня похолодало.
- Хорошо, - согласилась Тамара.
Пока я думал над тем, почему нас сразу не развезли по домам, если не собирались допрашивать и как-то разбираться в ситуации (видимо бюрократическая система превыше всего), - машина неслась по заснеженному ночному городу. Тамара сидела с поникшей головой и глядела в окно на проносившиеся мимо фонари. Она казалась спокойной, но подавленной. Наверное, устала. Кататься целый день на метро, не вставая - это не шутки. Я чувствовал голод и желание закрыть глаза. Машина остановилась в одном из спальных районов, девушка вышла.
- До свидания Тамара, - сказал полицейский на прощание.
- До свидания Александр, - сказала она и закрыла дверь.
Вот мы и подошли к тому моменту, с которого начали. Я серьёзно заинтересовался этой девушкой и был решительно настроен больше разузнать о ней. На следующий день я рассказывал эту историю одному знакомому телевизионщику:
- Понимаешь, дело в том... да, она просто сидит каждый день в одном и том же вагоне и кого-то ждёт.
- И ты понятия не имеешь кого?
- Да откуда бы? Она не хочет рассказывать. Я же не буду её силой заставлять признаваться.
- Странная это какая-то история, мутная я бы даже сказал, но интересная.
- Но интересная, согласен. Ты можешь что-нибудь сделать? - попросил я его.
- Например? Хочешь, чтобы я сделал репортаж о ней и прокрутил по местным каналам?
- Да, почему нет?
- А она согласна?
- А что обязательно нужно её согласие?
- В такой ситуации желательно.
- Хорошо, я спрошу сегодня.
Тем же вечером я поинтересовался у Тамары, как она относится к телевизионщикам и можно ли им снять репортаж про неё. Она не была против, но и особенной заинтересованности не высказала. На следующий день я отпросился с работы, и мы вместе с моим знакомым и камерами нагрянули в метро. Он взял у неё интервью. Ничего нового она ему не рассказала, но ситуацию удалось придать огласке. Репортаж так понравился людям, что начальство приказало им сделать ещё один, но больше и подробнее. Рассказать о её семье, кто она и чем занимается. Мы хотели связаться с её родственниками или друзьями, но так никого и не нашли. Сама она отказывалась что-либо говорить по этому поводу. Тогда мы решили пойти в депо, и договорится, чтобы нас вместе со съёмочной группой впустили в нужный вагон на ночь. У нас возникло предположение, что если мы выполним то, чего она так желает, ситуация сдвинется с мёртвой точки. Тамара согласилась.
И вот настал этот день, я опять отпросился с работы и катался с ней до самой ночи. Мы читали «99 франков», ели дольки арбуза, которые Тамара взяла с собой, а когда поезд остановился в железнодорожном депо, съёмочная группа уже поджидала наготове. Камеры настроены, мы начали.
- Это то, чего ты хотела? - спросил я Тамару.
- Не знаю. Я ещё не пробовала оставаться здесь ночью.
- А мы не будем мешать? Вдруг тебя не заберут из-за нас?
- Мешать не должны.
Несколько часов подряд мы только и делали, что снимали и ждали, пока произойдёт что-нибудь необычное. Наступил третий час ночи и, глядя правде в глаза, я был абсолютно уверен, что ничего сверхъестественного или хотя бы заслуживающего внимания не приключится. Я не знаю, кого ждёт Тамара, но здесь она его точно не дождётся.
- Ночь, фигурально выражаясь, подходит к концу, неужели и сегодня неудача? - спросил я сонную Тамару.
- Возможно, - не настолько насколько я ожидал разочарованным голосом, ответила она.
- Может, расскажешь, кого ты ждешь, и кто тебя забыл? Тогда вероятно мы сможем быть более полезными.