Бывший репортер « Питтсбург пост-газетr», он знает, что с газетчиками ухо надо держать востро. А тут напросился на интервью в безмятежное субботнее утро иностранный корреспондент, и не просто иностранный, а « красный», из России.
Джон Мороу был подозрителен, скуп на слова и каждое из них тщательно взвешивал.
Итак, город, по американским понятиям, стар. Сейчас в собственно Питтсбурге больше шестисот тысяч человек, в районе Большого Питтсбурга - два с половиной миллиона. Географически город расположен выгодно: три реки. Но топография его неблагоприятна из-за тех же трех рек. Город ежегодно страдал от наводнений. Концентрация индустрии и интенсивное использование угля загрязняли воздух.
После второй мировой войны были разработаны две основные программы борьбы со злом. Контроль над наводнениями взяло на себя федеральное правительство, « контроль над дымом» - власти города и графства.
Крупных наводнений не было с 1 937 года. Что касается дыма, то в конце сороковых - начале пятидесятых годов запретили использование мягкого угля для домашнего потребления, а также паровозам и пароходам. Транспорт перешел на дизельное топливо, дома на сто процентов отапливаются теперь природным газом. Правительственных субсидий не было, деньги дали корпорации и частные лица; оказалось возможным приступить к перестройке города. С 1 950 года город реконструирован на площади примерно в тысячу шестьсот акров. Это включает «очистку», иными словами - снесение ряда районов, постройку «деловых» зданий, новых жилых домов, новые возможности для образования и отдыха. Новые здания строятся частными фирмами и корпорациями, город отвечает лишь за коммуникации и коммунальное хозяйство. В общем, было реконструировано около четверти «негодных районов».
- Как обстоит дело с неимущими жителями, как с мелкими торговцами, которых перемещают? Довольны ли они?- спросил я. - Ведь обычно возникает масса проблем.
Джон Мороу метнул на меня бдительный взгляд:
– Это для информации и.пи в целях пропаганды?
– Для полноты картины,- ответил я.
Он начал академически:
– Во всех странах, какими бы они ни были, есть люди, сопротивляющиеся переменам. Представьте мелкого торговца, который всю жизнь прожил на одном месте, имеет постоянную клиентуру и т. д. Конечно, он не хочет покидать насиженное место, какое бы условия ему ни предложили. «Перемещенным семьям» мы, как правило, предлагали лучшие условия. Конечно, были трудности, в том числе психологического порядка. Сейчас сопротивление перемещаемых стало чисто символическим. Они хотят получить больше за свою землю и дома, их волнует вопрос, куда податься. Но время есть, обычно проходит пять лет между решением о сносе и самим сносом.
Один из положительных результатов реконструкции Мороу видит в том, что большие корпорации, пришедшие в «очищенные» районы, дают работу тысячам людей в своих конторах. Это важно, потому что занятость в промышленности сокращается по всей стране.
О Генерале Мороу не упоминал. Я напомнил ему. Он ответил откровенно:
– Если брать бизнес, то г-н Меллон, возможно, был наиболее действенной силой в перестройке Питтсбурга. Он тесно сотрудничал с городскими властями. И надо сказать, что именно он фактически начал всю эту программу.
Я подумал об американском « открытом обществе». В нем открыто лишь то, что хотят открыть, что выгодно открыть, или то, что спрятать невозможно. Тебя снабжают брошюрками, открытками новых красивых зданий, и вдруг ненароком за всем этим благолепием проглядывает государство Меллонов и рыцари большого бизнеса, которые грызут друг друга в потемках запутанных финансовых интересов и связей.
Покончив с городскими делами, Мороу спрашивает:
– Скажите откровенно, неужели в Советском Союзе думают, что мы хотим завоевать Советский Союз или Нитай?
Я отвечаю, что лично я так не думаю, но что вот есть Вьетнам, а там американские войска и самолеты, которые бомбят не только партизан, но и гражданское население. Как прикажете думать об этом?
В ответе сквозит очень знакомое и типичное: мир должен верить американским добрым намерениям, игнорируя американских солдат. Логика Джонсона, который расширяет объекты бомбежек в ДРВ, «сокращая» путь к миру, не чужда Мороу. Самое нелепое в том, что он искренен.
Для него так очевидна нелюбовь американца к войне.
- Нас с детства учат ценить свою жизнь и собственность. Неужели вы думаете, что мы враги самим себе?