Профессор Сиггелкоу полагает. что большинство студентов аполитично и думает лишь о работе, о том , как и куда устроиться по окончании университета. В университете сорок восемь студенческих клубов, не имеющих отношения к политике. Н организации «Студенты - за демократическое общество» примыкает человек триста, в демонстрациях участвует обычно человек пятьдесят.
Обедали с Сиггелкоу в ресторане мотеля « Амерхест». Были еще его жена и старый приятель, тоже преподаватель, решивший перебраться в университет Буффало из штата Висконсин. Сиггелкоу ему покровительствует. Подозреваю, что я нужен был, чтобы козырнуть перед провинциалом из штата Висконсин, как космополитично живет Буффало, город на пути к Ниагарским водопадам. Жена профессора упоенно рассказывала висконсинцу, как много иностранцев проезжает через Буффало и как они принимали японцев, кого-то из Африки, члена парламента из Малайзии.
Провинциал приехал на рекогносцировку. Он был озабочен прозой жизни, расспрашивал о школах, о климате (нашли, что он мягче, чем в Висконсине), о ценах (пища дороже, а одежда, пожалуй, дешевле). Однако жену профессора переполняла экзотика афро-азиатского транзита. Удивлялась африканцам, которые однажды попали к ней на обед по дороге на водопады. Она подала им жареного цыпленка с гарниром из сладких фруктов.
- Представьте, они отложили фрукты в сторону. Они думали, что это на десерт. Оказывается. у них в Африке фрукты едят на десерт.
Пришлось мне объяснить ей, что сладкие фрукты к цыпленку - это чисто американская экзотика. Что не только «У них в Африке», но и у нас в Европе сладкие фрукты почему-то не идут на гарнир к мясу и птице. Это был мимолетный разговор о разнице вкусов. Моя собеседница не отчаялась. Она продолжала искать точки гастрономического соприкосновения.
- А бэрбон-виски у вас есть?
Говорю, что нет. Увы. Но что мы наловчились обходиться русской водкой, армянским коньяком, грузинскими винами. Слыхали о грузинских винах? Она не то что о винах - она о грузинах не слыхала.
Словом, мило поболтали. Чинный ресторан. Приветливые люди. Благополучные буржуа. И тебя где-то, в чем-то они приняли за буржуа. Поблагодарил. Распрощался. Уселся за руль «шевроле». Есть что-нибудь в этом городе, кроме университета, отеля « Буффало» и бронзового президента Маккинли, не дожившего своего срока в Белом доме? Я стал нырять на машине вправо и влево от прямой и длинной, мечом рассекавшей город Главной улицы. Справочник сообщал мне, что есть в этом городе многое: 404 452 телефона, 174 260 телевизоров, 18 радиостанций, 497 протестантских, католических и прочих церквей и 11 синагог. Оцененной стоимости разного рода на 1 050 390 1 1 5 долларов. 532 тысячи человеческих душ, из них душ «Среднего слоя» - 30 процентов, «ниже среднего слоя» - еще 30 процентов, бедняков - 40 процентов.
Но теперь я листал не справочник, а страницы улиц. Мельком, калейдоскопично. И вот я попал в районы бедноты. Американский бедняк - это не африканский, не азиатский, не латиноамериканский бедняк. Это бедняк в чрезвычайно богатой стране, повысившей и пики богатства и уровень бедности.Я забирался на машине в кварталы буффальской бедноты, снова вырывался на Главную улицу, чтобы отдышаться, и опять забирался все глубже и глубже. Сначала это была белая беднота - деревянные домики впритык, как куры на насесте, отвернувшиеся друг от друга глухими стенами. Никаких тебе газонов, но домики чистые, с гаражиками, телевизионными антеннами, с креслицами на открытых верандах.
Дальше пошла облупленная, ободранная, с грязными ребятишками и нечесаными женщинами, с разбитыми стеклами - безнадежная, черная нищета. Те же деревца, но грязные, как будто бы Ч€рные. Вонючие бары и магазины, черные манекены в витринах с европейскими, однако, чертами лица. .. Нищета среди богатства, в стране, имеющей все материальные предпосылки, чтобы уничтожить, искоренить, вовсе смести бедность с лица земли.
И разве только о неграх речь, хотя и о них? Речь идет о справедливости, о том. справедливо или нет американское общество. Двадцать миллионов его «второсортных» граждан говорят: нет. Они вопиют, что это общество несправедливо.
Как передать все это черное томление, брожение и отчаяние на негритянских улицах? Как призвать к ответу общество, породившее и оберегающее отвратительное, аморальное гниение духа миллионов людей'? Они обречены фактом своего рождения. Они рождены ползать, потому что со дня рождения им в американском обществе отведен низкий потолок. Выше дано подняться лишь одиночкам, да и они несут в своей душе все то же семя отчаяния.