В доме-музее Беккш Тэчер мы наткнулись на пожилую учительницу из Чикаго, побывавшую в Советском Союзе. Я записал ее слова: « Мне нравится вaшa страна. Там будущее. Ведь раньше его книги здесь считали чепухой. А он был человек великодушно гуманный, великодушно гуманный по-вашему».
А Курбе о Марке Твене говорил снисходительно: «гений с пером», «прославился потому, что писал о детях, а детей все любят». В его глазах Марк Твен тоже занимался бизнесом, но другим, и деньги ему доставались легче. Он спрашивал, может ли у нас рабочий-железнодорожник купить мотель...
От Эльмиры до Уоррена - около ста семидесяти миль по северной кромке штата Пенсильвания, вдали от больших городов и закрытых районов. Пять раз пришлось мне менять дороги, но дело , это привычное, дорожные знаки искусно переводят с одного шоссе на другое, заблаговременно предупреждают о встречах и разлуках автострад. Язык знаков - четкий, командный, адресованный человеку, находящемуся рядом с опасностью скоростей и несущему опасность: « Не засыпай! », «Лихачи теряют права», « Предельная скорость - шестьдесят миль», « Сократи скорость! Школьная зона!», « Сократи скорость! Городская черта!», «Максимум - тридцать миль», «Осторожно - впереди светофор! », «Конец зоны! Увеличь скорость!», « Осторожно! Олений переход». Порой в повеления вкрадывается извинительная нотка: « Объезд! Простите за неудобство». Но такое - крайне редко. Дороги хороши на зависть. Многое можно взять от Америки. Машины, хотя и с оговоркой, потому что в больших городах они стали проклятьем, особенно в воскресный летний вечер, когда стотысячная волна жителей возвращается в Нью-Йорк: машины, бывает, стоят бампер к бамперу на трехрядной Лонг-Айленд Экспрессуэй уже за двадцать миль от города. А дороги - бери, не думая, без оговорок. Даже их «фермерские», протянутые в рядовом американском захолустье, между городишками на пять - десять тысяч человек. И нет все-таки покоя дорогам, не от машин - от строителей. Расширяются старые, строятся новые даже там, где, казалось бы, блажь одна, ведь нет больших потоков грузов и людей. А строят. Тут и там - оранжевый цвет дорожных работ, броский цвет предупреждения и тревоги. Большие оранжевые щиты: « Осторожно! Впереди работают! » И начинается сюита дорожных знаков за милю, за две мили от места работ: « Сократи скорость! Максимум сорок миль!» Новое указание: « Максимум - тридцать миль». Размеренные такты дорожных щитов: «Левый ряд закрыт в полмиле», «Переходи в правый ряд», « Максимум - двадцать миль!». «Осторожно! Люди работают!» И после этого наставления, внушающего уважение к работающим людям. - оранжевые бульдозеры, оранжевые грейдеры, оранжевые грузовики, оранжевые жилеты и каски строителей.
А при въездах на новые, еще не потемневшие от шин широкие полосы только что сданных автострад большие синие щиты: « Ваши налоги за работой». Это работают налоги на дорожное строительство. Великая сеть дорог была построена в тридцатые годы, при Рузвельте, по программе «общественных работ». Она помогла рассосать безработицу после знаменитого экономического краха. И до сих пор Вашингтон превращает экономические пороки общества в добродетельные бетонированные ленты. по которым катят миллионы машин…