Правда, мы от кого-то услышали, что грачи, дескать, «сушат парк». И этим принятым на веру утверждением как бы оправдывали свой вандализм. Но никуда не денешься, хоть не часто, но совершали мы такие поступки. Что было, то было…
Вспоминается тот день, весенний, весь какой-то голубой. Голубым было безоблачное небо и даже сам воздух. Голубела речка, видневшаяся через негустую пока зелень парка.
Занеся учебники домой, мы — я, Димка и Яшка — отправились в парк. Отправились не как обычно, со свистом, с гиканьем, а как следопыты — тихонько, осторожно, не торопясь. Димка сказал:
— Теперь детдомовцы каждый день по парку гуляют. И Эрька по деревьям лазает. Я сам видел.
— Лазает, — хмуро буркнул Яшка. — Гуляют. Им что, позанимались, поели — и айда на прогулку. А тут от мамки сто заданий. Да жди с пустым брюхом, когда она с работы придет. Ну, ничего, мы сейчас жратву раздобудем. Спички и соль есть. Хлеба вот нету. Было дома маленько, дак Ленке с Танькой скормил.
Через полчаса мы уже шагали к укромному месту, где всегда разводили костер. И была уже у нас добыча — грач.
Шли мы по акациевой аллейке и вдруг на повороте нос к носу встретились с тремя детдомовцами. Яшка моментально отвел руку с добычей за спину.
А перед ним стояли Эрик и двое его довольно тщедушных спутников.
Эрик был темноволос, темноглаз и по-мальчишечьи красив. Любил он щеголять мудреными словечками, которых мы не понимали. Рассказывали, что его отец был профессором, а теперь из всей семьи остался один Эрик.
Он стоял, вызывающе и, как нам казалось, нахально глядя на Яшку. И тоже что-то прятал за спиной. Оба его адъютанта встали по ту и другую руку от него. Я понял, что мы вступили на тропу войны.
— Куда? — спросил довольно грозным тоном Яшка.
— А можно на этот вопрос не отвечать? — хладнокровно парировал Эрик.
Назревала драка. Мы тоже стали по обе стороны от Яшки.
— Можно, — неожиданно заявил Яшка, удивив нас с Димкой. — А вот скажи, чего несешь?
— А ты чего? — по-прежнему задиристо спросил Эрик.
И вдруг Яшка широко улыбнулся.
— Да грача, — сказал он, показывая. — Не видал?
— Чего уж не видать! Диковинка, — заметил Эрик. И, к нашему удивлению, вывел руку из-за спины — в ней тоже был грач.
Яшка прямо остолбенел. Некоторое время стоял молча, а потом спросил:
— А-а… на что он тебе?
— Летать, — ядовито ответил Эрик, но уже добродушнее, чем раньше.
И тут Яшка, Эрик и все мы расхохотались. Тропа войны понемногу становилась несколько похожей на тропу мира.
— Что, не хватает? — участливо и напрямую спросил Яшка. — Худо кормят?
— Да кому и хватает, — теперь уже без улыбки ответил Эрик. — Я пока обедаю, так ничего вроде не надо. А потом и ужина не дождаться.
— А чего у вас еще есть? — продолжал спрашивать Яшка.
— Два кусочка хлеба и луковица, — пропищал один из адъютантов Эрика.
— Порядок, — подвел итог Яшка. — У нас спички есть. Соль. Пойдем костер разожгем. Я тебя научу, как жарить. Пальчики оближешь.
— Пойдем, — сказал Эрик.
И мы, вмиг подружившись, отправились все вместе. А Эрик добавил:
— Показывай, какой ты специалист. Демонстрируй свое фирменное блюдо.
Много чего слыхал и знал этот ленинградский парнишка. Но Яшка таких слов не слыхивал и понял его по-своему.
— Вот-вот, — сказал он, — я тебе форменное блюдо соображу. Действительно, самое форменное. Пальчики, говорю, оближешь.
Не имею права рассказывать о нашем пиршестве. Это не особенно эстетично, да к тому же здесь есть и некоторые, говоря словами Эрика, секреты фирмы, секреты компании, которые я не имею права без согласия всех заинтересованных сторон разглашать.
Могу сообщить только одно. Когда мы уже тушили костер, нам стало ясно, что за нами подсматривают. Вся наша компания как-то разом осознала это. И все мы, тоже разом, увидели стоявшую за кустом молоденькую воспитательницу детдома.
Она не ругала нас, не кричала, ничего не говорила. Она просто смотрела на нас. И, как сейчас вижу, в ее больших глазах стояли слезы, готовые вот-вот побежать по худеньким щекам.
…Давненько все это было. Мы выросли. Яшка стал летчиком-испытателем и погиб. Несчастный случай. А с Эриком мы живем в одном городе и нередко встречаемся. Он ученый, защитил кандидатскую диссертацию. Сейчас готовит докторскую, но с таким мудреным названием, что, как говорится, сам черт ногу сломит, и я, право, не решаюсь его приводить.
Недавно мы довольно неожиданно столкнулись с ним на улице. Он только что вернулся из заграничной командировки, хорошо выглядел, был великолепно одет. Он предложил мне зайти в ресторан — пообедать, а заодно и поговорить. А я сказал ему: