Опять проплутав кремлёвскими переходами, Гришка привёл меня в некое подобие мастерской. Основательный бардак в ней свидетельствовал о том, что сил, нервов и материала было изведено с рассвета немало.
– Давай, показывай, как ты это делаешь! – велел он, неопределённо махнув рукой в центр мастерской.
– Ну… пожалуй, попробую, – согласился я. А что ещё оставалось делать? – А если мне понадобится что-то, чего здесь нет?
– Только скажи, достанем. Да и чего не может быть такого, что есть в твоём медвежьем углу?
– Да вот… нам же не надо что-то очень тяжёлое сейчас поднимать, верно? Я думаю, что если бы бумагу использовать. Давно хотел попробовать. Только не писчую, а потоньше. Совсем тонкую. Найдётся?
– Да, оно, конечно, найдётся. Так только полыхнёт ведь. Не?
– Не полыхнёт, если аккуратно.
Я, не мудрствуя лукаво, решил смастерить аналог китайских летающих фонариков, которые можно найти у нас в любом соответствующем магазине. Вот только Орлову об этом знать необязательно. Пусть думает, что я экспериментирую на ходу.
– Попробую, кажется, знаю, что нужно, – Гришка направился к выходу, но я остановил его:
– Постой. Я насчёт Мишки поинтересоваться хотел. Мне кажется, что он даже ночевать не приходил.
– Мишка-то? – он остановился, усмехнулся. – Не приходил. Точно. Его Екатерина отдельно велела поселить. Погоди, увидишь ещё Мишку своего, – и, помолчав, добавил неожиданно: – Всё ж странный ты, Степан. Вроде и не глупый, а дубина дубиной. Хоть и я, было, вчера маху дал. Но я ладно, пристукнутый малость был. А ты-то?
– Это ты о чём? – я был в недоумении. Чего такого я ещё отморозил?
– Да так. Ни об чём. Впрочем, хватит, не будем. А то Екатерина мне башку оторвёт.
И ушёл, оставив меня лихорадочно перебирать в памяти вчерашний вечер. И чего я такого совершил?
Вернулся Гришка довольно быстро и – о чудо! – притащил то, что надо. Я бы даже сказал, что эта бумага прямо из Китая, если бы был уверен, что такой товар доставляют оттуда и он здесь пользуется спросом.
– Вот, держи! Но смотри – ежели не получится, матушка с меня за эту хреновину шкуру спустит. А я, уж прости, брат, с тебя три сниму.
– Ничего, небось получится, – естественно, такое напутствие не очень вдохновляло, но теперь я был уверен, что справлюсь.
Покопавшись в том барахле, что присутствовало в мастерской, я отобрал материал для каркаса. Сомнение вызывал только источник тепла. Но, взвесив все доступные варианты, я решил остановиться на куске обычного воска, который в качестве фитиля обмотал несколько раз льняной ветошью. Ради эксперимента попросил Орлова поджечь один такой кусок. Загорелось хорошо, даже слишком. Так что пришлось убрать несколько витков на рабочем экземпляре. Вот только одна проблема возникла неожиданно – не было ничего, на что можно было бы прикрепить воск под шаром. Весь металл, что попался мне под руку, был или слишком тяжёлый, или не подходил по форме и размерам. Пришлось понадеяться на три сырых ветки, которые я дополнительно обмотал мокрой тканью. Авось не перегорят сразу.
Гришка, во время моего вдохновлённого творчества крутился рядом, но старался не мешать. В итоге чудо изделие было готово. Под конец я уже сам ощутил азарт. Должно полететь, и никак иначе! Сам восьмидесятисантиметровый примерно в диаметре шар, к слову сказать, получился не ахти каким ровным, но и не заводское, чай, производство. Я понял, что прошло немало времени только по тому, что живот нещадно затянуло. Организм ультимативно требовал калорий.
– Готово! – я театрально утёр пот со лба. – Можно запускать. Только перекусить бы не мешало.
– Ща будет! – отозвался Гришка, высунулся наружу и громогласно потребовал у кого-то чтобы жрать тащили, да побыстрее.
Еду принесли действительно быстро. Орлов сразу ухватил кусок мяса, а я соблазнился ароматной тёплой краюхой и обалденным свежайшим молоком. Молниеносно умяв свои порции, мы вышли во двор. Погода для испытаний была то, что надо. Ни малейшего ветерка. Привлечённые необычной штуковиной в отдалении остановились несколько человек. Дабы не простаивали зря, Гришка призвал их на помощь – держать конструкцию, пока мы будем поджигать. Мужики опасливо, на вытянутых руках взялись за непонятную штуковину. Григорий, уже зная, что надо делать, поднырнул под шар.