Начал с ракеты. И им понятно почти без дополнительных пояснений, и такая вещь, которая наверняка исполнима в нынешних условиях. Объяснял практически на пальцах, иллюстрируя подручными средствами. Первой, как ни странно суть ухватила Екатерина. Откинувшись в кресле, позабыв про блюда на столе, она уставилась в стену невидящим взглядом, явно что-то планируя и просчитывая. Гришка же, ухватив самую верхушку сути процесса, понял для себя одно – в его руки попадает такая сила, с которой на данный момент не сравнится ни одна армия. Однако решающее слово оставалось за Екатериной, которая, вынырнув из заоблачных далей, довольно жёстко прервала восторженную тираду фаворита:
– Ты, друг мой, погоди прожекты строить. Я и сама вижу ценность такого приобретения. Но вижу я и то, что затрат потребуется немалых. А денег в казне, сам знаешь, только-только на обратную дорогу наскрести.
Вот это меня поразило больше всего. Я всегда считал, что монархи априори не должны испытывать проблем с финансированием. А тут – нате-здрасьте! Оглядел явно приунывшего Орлова, задумчивую Екатерину.
– Я, конечно, не могу вытащить миллион из кармана, так как нет у меня такового, но в перспективе… есть такая речка в пока ещё российских землях. Называется Клондайк…
Спать в тот вечер удалось лечь далеко за полночь. Помимо бурного обсуждения, к которому опять были привлечены наличествовавшие в Москве Орловы, было принято решение, что с самого утра будет начато моё придворное воспитание. Чтобы на первых порах сгладить возможные ляпы, которые я мог допустить при выходе в свет, была сочинена легенда о том, что я являюсь не очень дальним, но всё же родственником Гришкиного семейства. При этом я провёл детство в глубинке, и (вот снова!) выказал значительную способность к наукам разным, более всего точным. А вот теперь вызван ко двору, где и пришёлся по нраву императрице.
Учитывая ярко выраженные разгульно-солдафонские манеры самих братьев, мои несуразности не вызовут особого удивления в высшем свете, но и на кандидатуру гувернёра при этом оставалась только Екатерина, так как посторонних, кроме Потёмкина, привлекать никто не планировал. Но тот, мало того, что сам валенок-валенком, так его ещё и нет. Не только в первопрестольной, но и, скорее всего, в России. Служебная командировка, так сказать. Хотя императрице, судя по всему, роль няньки была только в забаву.
А вот выходов в свет ожидалось множество. В связи с близким отъездом императорского двора в Питер, буквально с завтрашнего дня начиналась череда прощальных балов, которые должны были даваться не только в Кремле. Многие уважаемые семейства Москвы считали своим долгом и честью устроить празднество, на которое обязательно приглашалась Екатерина с приближёнными и свитой. А сегодняшний ужин в узком кругу, это не что иное, как затишье перед бурей. Короче – ой!
Ещё одним итогом вечера было то, что все Орловы, за исключением Гришки и уехавшего в Калужское воеводство Алехана, на следующее утро в срочном порядке отправлялись в северную столицу, не дожидаясь двора. Было решено исподволь, втихаря подбирать надёжных людей, которые будут реализовывать грандиозные планы, не будучи при этом посвящены ни в окончательную суть дела, ни в то, откуда пришли революционные идеи. А те, в свою очередь, должны сформировать команды рядовых исполнителей, на плечи которых ляжет черновая работа.
В тот же вечер была экстренно призвана пред светлейшие очи верхушка недавно созданного университета, которой был дан чёткий наказ: «Отобрать из числа студиозусов наиболее отличившихся прилежанием к наукам естественным и представить списком на высочайшую апробацию, для дальнейшего блага отечества». Сорванные в поздноту учёные мужи недоумённо хмурили брови, но ослушаться не смели. Расходясь, втихаря обсуждая сумасбродство власти. Екатерина, которой тут же донесли о недовольном бурчании, только рукой махнула: «Старые пни. Толку от них почти никакого. Всё равно весь цвет науки в большинстве своём в столице представлен. Пусть брюзжат, лишь бы дело делали».
С самого утра на Москву навалилась душная жара. Где-то за предместьями вновь басовито урчали дальние раскаты, но над самим городом не было ни единого облачка. Ни одно дуновение не тревожило тяжело поникшую изумрудную зелень. Но всё равно мелкая пыль умудрялась невидимой взвесью держаться в воздухе, заставляя чихать и отплёвываться. Я нашёл спасение, удрав ото всех и окунувшись в кристальную воду Москвы-реки, ещё холоднючую ввиду раннего лета. Выбравшись из воды, растянулся на берегу, согреваясь на раскалённых, несмотря на утро, камнях. Теоретически, начиная с сегодняшнего вечера можно ожидать возвращения Машки. Эх, и не позвонишь, не узнаешь: как оно всё прошло? До обычной-то связи ой как далеко, а уж до сотовой и подавно.