Проходя мимо кинотеатра, увидел афишу фильма «Доживем до понедельника», для меня этот фильм навсегда останется лучшим. Его пустили, видимо, к началу учебного года, и это правильно. Ростоцкий, блестяще образованный режиссер, смог все, что есть лучшего в педагогической науке, воспроизвести в образе учителя истории Мельникова Ильи Семеновича, сыгранного блестящим Тихоновым.
Я сидел на скамеечке и пытался как-то отвлечься от переживаний этого непростого дня. На соседней скамейке шушукались молодые пацаны, наверное, 8–9-й класс, и я вдруг понял, что они говорят про меня. Оказалось, что мы знакомы, пацаны были с наших барачных участков и занимались боксом во Дворце спорта, и сегодня вот всей своей бригадой выбрались в город в кино. А тут какое-то кино скучное про школу. Действительно, с афиши лицо Тихонова в очках выглядело не очень весело, хотя и поучительно. Тут я им и сказал, что это одна из лучших кинолент в мире. Они мне явно поверили и побежали в кассу. Пацаны, оказывается, все про меня знали, и даже то, что я готовлюсь на большие соревнования. Им, похоже, меня приводили в пример, а по привычке «нашенские», конечно, привирали. В кино мы пошли вместе и договорились потом толпой идти домой. Я был таким же, когда в щелку заглядывал во время тренировок взрослых. Я уже не знал, нужна ли была эта щель? Понимал лишь одно – каждый должен пройти свой путь сам, и это тоже справедливо.
В зале было полно пустых мест, а пацаны все расселись вокруг меня. Я все диалоги в фильме знал почти наизусть, а пацаны вокруг меня вертелись и шептались. Главный постулат Ростоцкого в этом фильме – это, конечно, оформленное счастье, когда тебя понимают. А мне всегда хотелось это чуть исправить и сказать, что счастье – это когда ты обрел тех, кто тебя понимает. Я смотрел на этих мальчишек и немного им сочувствовал, что там, куда они ходят в надежде стать мужчинами, больше нет библиотеки. А мужчиной без нее не станешь, без той доброй и тихонькой женщины-библиотекаря. Домой шли вместе, они проводили меня чуть ли не до калитки, все расспрашивали, как правильно встречать, а как через руку? Я останавливался посреди дороги и пытался показывать то, чему меня учил Николай Максимович. Судьба мне прислала этих мальчишек, они отвлекли меня от мыслей, что я где-то на перекрестке не туда повернул. По этим мыслям получалось, что сосед – грузчик с трубовоза, который никогда не читал умных книг и пил при любой возможности, яснее, чем я понимал реальный мир и был в нем честнее. Лагутин на стене вроде уже и не ухмылялся, и я лег спать с непонятно откуда пришедшим облегчением, наверное, потому что, наконец, понял, что надо делать.
Старый будильник зазвенел, как и был озадачен. Я опять побежал, но теперь старался правильно дышать и не отвлекаться, и пробежал. Правда, мокрый был, как лягушка, и сердце колотилось очень сильно, просясь на волю. Я умылся, собрал свою сумку с лапами, перчатками и долго размышлял, взять красные боксерки или старые кеды. Выбрал кеды и отправился мимо Дворца спорта и Дома пионеров. Я пошел туда, где меня никто не ждал – в техникум. Спортзал у этого учебного заведения был пристроен с торца. Дверь была открыта, парень с русской фамилией Борисов прыгал на скакалке. Я поставил на пол сумку и сел у входа на лавку. Спортзал был не большой, но и не маленький, а окна были широкие, но почему-то зарешеченные. Он подошел ко мне, присел рядом и протянул руку со словами:
– Ну, давай знакомиться.
Я представился, и он назвался Сергеем. Он был точно таким, каким я видел его на соревнованиях, с добрым и открытым лицом. Сергей начал сам с вопроса:
– Неужто ты тоже пришел меня искушать талонами на питание?
Я понял, что надо начать объясняться, и сказал, что тренер мой в больнице, в тяжелом состоянии. А туда, куда его приглашали, я бы тоже не поехал, но вроде как обязан, коли получаю зарплату. Заговорили о тренерах, и он без всякого пафоса рассказал, что сам из Москвы и волею судеб с мамой оказался в нашем городе. Его сразу взяли на четвертый курс техникума, как бы переводом, сейчас готовится в армию после окончания. С самого первого дня его спортивной карьеры у него один тренер – армейский друг его отца. Папа у него военный, а тренер – из ЦСКА, притом их самый главный армейский тренер, заслуженный мастер спорта и серебряный призер Олимпийских игр в Риме в 1960-м году. Тренер с его отцом дружили с первого класса, оба – дети войны. Видно было, что он все это говорил не без гордости. И ко всему добавил, что служить надеется в ЦСКА. Я ответил, что у меня тоже хороший тренер. Он не возражал, сказав: