Я вздохнул. И снова у меня появилось чувство, будто мне нужно что-то ему сказать. Но несмотря на его несчастный вид, мне нечего было ему предложить.
В тот вечер я допоздна оставался в «Ла Палетт», сидя в дальнем углу, у окна. Посетителей было немного, всего несколько пар да компания девушек, которые смеялись и пили шампанское. Я заказывал пиво за пивом седобородому официанту, который всегда называл меня mon vieux[21] и жал руку, когда я уходил. Девушки в конце концов встали и ушли, унеся с собой всякую надежду, если таковая еще оставалась в этом вечере.
Я сидел и ждал какого-то события. И затем — невероятным, чудесным образом — оно случилось. Мой телефон содрогнулся, приняв сообщение от Мари: «Я рядом. Мне зайти?»
Я подождал, делая вид, что принимаю решение. И когда решил, что времени прошло достаточно, ответил, расплатился по счету, попрощался и пошел домой.
Она поднялась по лестнице и вошла в квартиру. Длинные черные волосы. Слишком много косметики. Обтягивающая черная футболка. Короткая бледно-зеленая юбка. С трудом удерживаемое равновесие на высоких каблуках.
— Сядь.
Она выдвинула стул и села, положив свою сумочку на стол.
— Кто-нибудь знает, что ты здесь, Мари? Честно.
— Никто.
Она решительно встретилась со мной взглядом, чуть улыбаясь.
Я кивнул. От нее пахло сигаретами и алкоголем. Чем-то сладким. Губы у нее блестели. Представил, как она стоит на лестничной площадке и подмазывает губы блеском. Я смотрел на нее и молчал.
— Вам не холодно? — Она обхватила себя руками и поежилась. Посмотрела на раскрытое окно. — О, отсюда видно Эйфелеву башню. — Мари встала и подошла к окну.
Я повернулся на стуле. Обратно она возвращалась медленно, разглядывая комнату.
— Мне нравится ваша квартира.
— Так зачем ты пришла?
— А зачем вы ответили, чтобы я пришла?
— Мне было любопытно. Зачем же ты пришла? — повторил я вопрос.
Она нервничала. Прошла к длинной кухонной стойке, прислонилась к ней, стоя ко мне спиной.
Ее присутствие успокоило меня. Внезапно я словно пришел в себя. Обрел способность дышать.
— Тебе это нравится, Мари?
— В смысле? — Она повернулась ко мне лицом.
— Демонстрировать свое тело, как это делаешь ты, позволять мне разглядывать тебя.
— Вам нравится мое тело? — Она улыбнулась. — Да.
— А что именно?
Она смотрела прямо на меня — руки раскинуты, пальцами опирается о столешницу, полная грудь. Меня притягивало ее тело, предлагаемое столь недвусмысленно, все целиком. И хотя я знал, что она играет в обольщение, я придумал ее для себя, создал по своему желанию.
— Я расскажу тебе подробно. Ты не против?
Мари вспрыгнула на стойку, уселась, свесив ноги.
— Да, — улыбнулась она.
Я ждал, вглядываясь в ее лицо, отыскивая хоть какие-то признаки страха. Но там читалась одна решимость.
— Мне нравятся очертания твоей груди, нравится твой зад, то, как ты двигаешься, словно направляешься в самое важное для тебя место. Мне нравятся твои волосы. Нравятся твои губы, такие же полные, как твоя грудь. Вот что мне нравится. Во всяком случае, из того, что я видел.
Лицо ее пылало, щеки покраснели сильнее в неярком свете лампы, стоящей на комоде. Пока Мари не ответила, вздернув подбородок, она походила на девочку, которую хвалит гордый родитель. Повернув ко мне лицо, она смотрела умоляюще. Я изо всех сил постарался подавить инстинктивное стремление ответить на ее призыв. Но почувствовал, как исподволь заполняется пустота в моей груди, начинает колотиться сердце, и утратил прежнюю ясность мысли.
— Я… — заговорила она.
— Подожди, — прервал я ее и прошел в ванную комнату.
Я закрыл дверь. Встал над унитазом и вынул свой член, который несколько минут назад начал напрягаться, а теперь лежал вяло в моей руке. Закрыв глаза, пустил струю. Закончив, встал перед раковиной и наклонил зеркало.
Смочил руки в холодной воде и провел ими по шее.
Она все еще сидела на стойке, слегка наклонившись вперед, так что волосы упали ей на лицо. Я прислонился к открытой двери ванной комнаты.
— Вы знаете, зачем я пришла?
Я покачал головой. Она спрыгнула со стойки, и я почувствовал, что ночь движется все медленнее и медленнее, пока не создалось впечатление, что Мари летит: руки помогают ей продвигаться вперед, болтающиеся ноги несут ее ко мне. Я увидел, как ее руки оторвались от стойки, тело выгнулось в воздухе. Она приземлилась, и я снова обрел способность дышать. Мари посмотрела мне прямо в глаза и сказала: