Явно желая что-то мне сказать, она делает глубокий вдох, а затем качает головой и отворачивается.
— Думай что хочешь. Мне все равно.
Я разочарован ее готовностью показать белый флаг.
— Ты никогда не умела драться.
Это привлекает ее внимание. Мэдди поворачивается, прищурив глаза.
— Прошу прощения?
— Я получил предложение о работе в Нью-Йорке, но ты даже не попросила меня остаться. Ты тупо выставила меня за дверь.
У нее отвисает челюсть, и Мэдди моргает, как будто не может поверить в то, что я говорю.
— Я не выставляла тебя за дверь, — она медленно выговаривает каждое слово. — Ты уехал в середине отпуска. Или ты забыл эту маленькую деталь?
— Я ничего не забыл, — многозначительно произношу я. — Не каникулы и не то, что мы делали перед моим отъездом.
Наши мысли возвращаются к моменту у бассейна. Я знаю это, потому что ее щеки краснеют от смущения, и она качает головой, глядя вниз, туда, куда мы направляемся, желая, чтобы гондола ускорилась. Вот тебе и страх высоты. Полагаю, он ничтожен по сравнению с тем гневом, который она ко мне питает.
— Сделай мне одолжение и держись от меня подальше до конца недели, — командует она.
Это невозможно.
14
Эйден
Уже поздно, но я лежу без сна, представляя, как Мэдди и Брент спят в соседней комнате на одной кровати. Скорее всего они лежат в обнимку, и мне это не нравится. Поэтому я представляю Мэдди в куртке, шапочке и двух штанах в отдельном спальном мешке. А Брент дрожит в одиночестве на полу.
Я таращусь в потолок и напрягаю слух в надежде услышать хоть какой-то звук из их комнаты. Дверь в ванную с моей стороны приоткрыта, так что, если кому-то из них понадобится пописать, я это узнаю.
Я понимаю, что плохо справляюсь с происходящим, но ведь я и не подписывался встречать нового парня Мэдди с распростертыми объятиями.
Простонав, переворачиваюсь на бок, лицом к ванной.
Услышав что-то, я резко принимаю сидячее положение и фокусируюсь на двери. Но это оказалось не более чем кашлем или вроде того. Взбесившись, я встаю с кровати и направляюсь в уборную.
Тихими шагами подхожу к их двери и внимательно прислушиваюсь.
Ничего необычного. Никаких разговоров, смеха или... того самого.
Я провожу руками по лицу, пытаясь обрести хотя бы подобие здравого смысла.
Я не могу караулить тут всю ночь. Да и кроме того, каков мой план? Если я услышу, что они делают что-то, что мне не нравится, вмешаюсь и прерву их?
Может быть.
С тихим стоном я решаю, что, вероятно, лучше всего покинуть свою комнату и отправиться в более безопасное место. Схватив подушку с кровати, выхожу в темный коридор, радуясь, что у Джоли и Джеймса огромный дом. Нет необходимости беспокоиться о том, что я кого-нибудь разбужу своими ночными блужданиями.
Я уже собираюсь включить свет в гостиной, когда замечаю кого-то на диване. Мягкое свечение Kindle слепит глаза, но я подхожу ближе и вижу завернутую в одеяло Мэдди.
Она подпрыгивает и охает, заметив меня.
— Ох, господи!..
— Прости.
Она зажмуривает глаза, словно пытаясь успокоиться.
— Что ты здесь делаешь?
— Читаю, — отвечает Мэдди, подняв веки и переключая внимание на свою электронную книгу. Меня тут явно не рады видеть.
— Ага, это понятно. Я имел в виду, почему ты здесь?
— Не могла уснуть.
Поэтому и притащила свою подушку и одеяло на диван?
— Полагаю, Брент чутко спит?
Она что-то неопределенно хмыкает и возвращается к чтению.
Я бросаю свою подушку на другой край дивана и иду на кухню. Если я планирую посидеть тут некоторое время, то мне нужно перекусить. Я включаю свет над шкафчиками, чтобы ни во что не врезаться, и провожу обыск кладовой, пока не нахожу коробку хлопьев. Делаю нам с Мэдди по порции, а затем несу их к дивану. Когда я начинаю садиться, Мэдди стонет от досады, потому что ей приходится убрать ноги, чтобы я их не раздавил.
Вместо «спасибо» протягиваю ей миску.
— Я не голодна, — ледяным тоном отказывается она.
Хм.
Мэдди, которую я знал раньше, никогда бы не отказалась от миски хлопьев ночью.
Посмеявшись себе под нос, ставлю ее порцию на кофейный столик перед нами.
— Ты же знаешь, что тут полно места? — замечает она.
— Да мне и тут нормально, — говорю я, засовывая немного хлопьев в рот.
Мне это нравится. Кусачая Мэдди. Возможно, я продолжу провоцировать ее, чтобы узнать, как глубоко она готова вонзить в меня свои зубы.
В полной тишине Мэдди держит свой Kindle перед лицом, закрываясь от моего взгляда.
Я точно знаю, что она не понимает ни единого слова.
Как можно сосредоточиться в такой момент? Мне едва удается доносить ложку до рта, не обливая себя молоком. Мэдди так ко мне близко, что ее пальцы ног задевают мое бедро. Я чувствую запах шампуня, с которым она принимала душ перед сном. Я слежу за каждым ее движением, каким бы незначительным оно ни было.
Мы продолжаем сидеть рядом друг с другом в гробовой тишине. Время медленно ползет. Единственный звук в комнате — хруст хлопьев у меня во рту.
В итоге Мэдди не выдерживает, сбрасывает с себя плед и садится. Краем глаза я наблюдаю, как она тянется за своей миской. Мэдди в пижаме: свободной хлопковой майке и шортах. Стоит ей наклониться вперед, через вырез ее топа я замечаю больше, чем небольшой намек на обнаженную кожу.
Мое тело реагирует мгновенно, словно я только что увидел проблеск пресной воды, пробыв в пустыне несколько дней. Кровь устремляется на юг, а сердце в груди начинает учащенно колотиться.
Потом Мэдди откидывается на спинку дивана с миской и подтягивает ноги, используя колени в качестве импровизированного стола.
Я уставился на нее, и Мэдди замечает. Она поднимает на меня взгляд и сверлит, как бы спрашивая: «Что?».
Когда я просто улыбаюсь, она качает головой и отворачивается, сосредоточившись на своей еде.
— Зачем ты здесь? — спрашивает она. — Позлить меня?
— Я просто ем хлопья. Мне кажется, ты придаешь этому слишком большое значение.
— Я попросила тебя держаться от меня подальше.
Я пожимаю плечами.
— Ну, так бы и было, если бы ты осталась в своей комнате с Брентом.
Это заставляет ее замолчать.
— Ты же знаешь, что можешь уйти обратно в свою комнату в любое время, когда захочешь? — язвлю я.
Она расправляет плечи и продолжает есть.
Если я правильно понимаю, ей не хочется возвращаться в комнату.
Проблемы в раю?
— Поссорились с Брентом?
— Нет, конечно. Мы не ссоримся.
— Никогда?
— Нет. Он милый.
— А как насчет постели?
Мэдди давится хлопьями, и мне приходится похлопать ее по спине, дабы убедиться, что она не умрет у меня на руках. Откашлявшись, она восстанавливает дыхание, а затем снова пристально смотрит на меня.
— Это не твое дело.
Я смеюсь.
— Раньше мы постоянно это обсуждали. У нас не было запретных тем, или ты забыла?
— Теперь я выросла, — надменно парирует она.
— Крошка Мэдди Лейн уже такая взрослая, что больше не поцелует и не расскажет.
Моя насмешка раздражает ее. Мэдди со звоном опускает ложку обратно в миску и поворачивается ко мне лицом.
— Если тебе так важно знать, Брент в курсе, что мне нравится в постели.
— О, правда?
— Он не робкий, так что никакой возни и боязни выразить свои желания.
Я хмыкаю, на что она прищуривает глаза.
— Ты мне не веришь?
Я пожимаю плечами.
— Я этого не говорил.
— Это написано на твоем самодовольном лице!
Я продолжаю жевать хлопья.