– В такой позе ты и не смог бы успеть, – вздохнув, ложусь обратно, поудобнее устраиваясь у него на груди.
Чего теперь-то? Я и сама могла бы быть посообразительнее!
– Соня? – мужчина сдвигается, пытаясь увидеть моё лицо. – Ты как себя… ты не сердишься?
– Не из-за чего сердиться, – поднимаю голову, упираюсь подбородком в руку, лежащую у него на груди. – Дело-то житейское, это ещё Карлсон говорил.
– Я, похоже, ненамного умнее твоего Карлсона, – ворчит он, обнимая меня крепче и поглаживая по спине, а я фыркаю, понимая, что он сейчас не о герое книжки, а о моём одногруппнике.
– Далеко не все залетают с первого раза, – пожимаю плечами. – У меня сейчас… – хмурюсь, пытаясь сосчитать, – вроде бы безопасные дни.
– Ты как-то чересчур спокойно реагируешь, – Андрей снова заглядывает мне в глаза.
– А должна в истерике тут биться? – поднимаю брови.
На самом деле, я и сама не понимаю, почему вдруг так спокойна. Ведь все же девушки бояться залететь от своих парней….
Но к Андрею это не относится.
Я просто…. знаю. Как будет – так будет.
– Сонь.…
– М-м-м-м?
– Я тебя люблю.
Дёрнувшись, поднимаю голову. Глаза у меня сейчас, наверное, круглые как плошки!
Андрей смотрит так, что…. вокруг меня словно воздух заканчивается.
– Я сказал это не потому, что произошло… то, что произошло, – говорит тихо. – Не поэтому. Я…. просто недавно понял, что… ты – самое невероятное чудо, какое только могло случиться в моей жизни. Я люблю тебя!
С трудом делаю вдох, втягивая в лёгкие воздух.
– Я.… тебя тоже люблю, – выдыхаю в ответ, продолжая ошалело глядеть прямо ему в глаза.
А он улыбается такой широкой, такой мальчишеской улыбкой, что у меня самой губы невольно растягивают в ответной улыбке.
Глава 22
Соня
Мы с Андреем продолжаем лежать вместе, только под одеяло залезли, чтобы не мёрзнуть. Он легко водит пальцами по моей спине, я слегка глажу его по груди – не думая ни о чём. Просто ощущаю тепло кожи, тихое дыхание и его руки у себя на коже.
Верхний свет выключен, но с улицы тянется полоска света от фонаря, оставляя изломанные тени на потолке. Волосы у меня спутались после того, что мы вытворяли совсем недавно, и я чувствую, как они цепляются за его шею. Но мне настолько лень двигаться, что ничего не делаю. И Андрею, кажется, не мешает – он даже не предпринимает попытки их убрать.
В этот самый момент я чувствую себя…. невероятно целой. Целой и цельной. Как будто всё в нашей жизни вдруг стало так правильно, что даже страшно немного.
Вот только в этом тепле и тишине мне хочется задать один вопрос, который давно крутится у меня в голове.
– Андрюш, можно спросить? – шепчу, не убирая руки с его груди.
– Конечно, – он улыбается.
– Почему ты… так сорвался? Ты всегда был такой спокойный. Холодный, ну, то есть, не холодный, но уравновешенный. Ты же всегда на стороне закона, а теперь… практически вне его. Дело только во мне? Ты как-то очень странно реагировал на то, что меня.… ну…. что я чуть было не подверглась насилию, – использую формальную формулировку.
Поворачиваю голову. Он смотрит в потолок, глаза чуть прищурены.
– То есть ты не подумай, что я что-то.… я, наверное, глупости какие-то говорю, – смешавшись, пожимаю плечами. – Ты мне действительно жизнь спас, я и не сомневалась…. влетел в ту квартиру, как… как смерч. А потом – с этими ДПС-никами, с Дамиром. Как будто у тебя тормоза внезапно отказали. И это твоё предложение…. отдать мне контроль.
Он долго молчит. Я уже почти жалею, что спросила.
Но потом Андрей поворачивает голову. Смотрит на меня. И взгляд у него какой-то... Смутная тень вины и тоскливых воспоминаний.
– Потому что я много лет назад не смог спасти одну девочку.
Он говорит это тихо. Без пафоса, без каких-то обвинений. Просто констатирует факт. Я молчу, глядя на него и ожидая продолжения, и мужчина вздыхает.
– Мне было двадцать шесть. Только начал работать. Взял дело по назначению – изнасилование. Случай сложный, с доказательствами была полнейшая хрень, она поздно сделала освидетельствование. Девушка была в шоке, родители постоянно орали и на неё, и на меня, требовали сделать хоть что-то. Я… старался. Крутился, выжимал из дела всё, что можно. Но суд был… как чаще всего бывает, к сожалению. Жертву сделали виноватой.
Моргнув, переводит взгляд в потолок.
– Я проиграл тогда. Родители забрали девочку домой, потом увезли в деревню, «чтоб не позорила». А через полгода узнал, что она… покончила с собой.
Мои пальцы замирают у него на груди. Он не смотрит на меня, только продолжает: