Едва только Громов договорил, как головы нефилимов синхронно обернулись ко мне, сидящей за предпоследней партой в среднем ряду.
- Что? – враждебно отреагировала я. – Я не имею к ней никакого отношения!
- Как знать, - недовольно щурясь, протянула Рамира. – Имена у вас одинаковые, твоя семья тоже из Италии…
- И ты тоже ленивая! – поддержала подружку Мара, некрасиво загоготав.
- Моя семья не из Италии, - скривилась я, всем своим видом напоминая то, о чем они уже вероятно забыли – не надо меня провоцировать. – Моя семья в Италии.
- А есть какая-то разница? – желчно улыбнулась Рамира.
- А есть какая-то разница между умным человеком и тупым? – спросила я. – Конечно, есть! Я – умная, ты – тупая, и между нами огромная разница!
- Хватит! – остановил нас Громов, выйдя из-за кафедры. – Закончили спорить, развернулись ко мне и слушаем дальше!
Нефилимы подчинились, хоть и нехотя. Девчачья ссора была куда интереснее разбора скучных исторических вех.
- Последним прямым потомком Карла Великого считается Аделаида де Вермандуа, у которой было два брака и десять детей. Мисс Кьеллини, - я подняла голову от тетради, в которой выводила закорючки, - насколько мне известно, ваше второе имя – Матильда, верно?
Я угрюмо кивнула, игнорируя смешки.
- А знаете ли вы почему?
- Потому что у моей бабушки много энергии и мало дел, - ляпнула, не думая. – Вот она и проштудировала кучу брошюр, чтобы выбрать мне странное имя и тем самым максимально усложнить жизнь!
- Нет, не поэтому, - легко отмахнулся Громов. – Старшей дочерью Аделаиды де Вермандуа от сына короля Франции Генриха была Матильда, вышедшая замуж за Рауля де Божанси. Не будем прослеживать всю долгую родословную и всех потомков от этого союза. Отметим только то, что наследники уже исчезнувшей к тому моменту династии Каролингов вернулись в родную им Аквитанию, большую часть которой занимала Пуату. Одна из правнучек Матильды вышла замуж за одного из графов де Пуатье. Позже случилась Великая Французская революция, которую мисс Кьеллини еще только предстоит изучить и одним из результатов которой стало… что?
- Уничтожение дворянских привилегий, - проворчала я негромко, но была услышана и, более того, вызвала удивление.
- Надо же, мисс Кьеллини, а все не так запущенно, как я думал! – правдоподобно восхитился Громов. – Вы правы, революция уничтожила французскую аристократию, как отдельное сословие. Использование титулов, гербов и символов оказалось под жестким запретом. Многие аристократы стали скрываться и скрывать свое истинное происхождение, часть была вынуждена бежать. Спустя почти пятнадцать лет Наполеон предпринял попытку реконструировать дворянство под лозунгом всеобщего равенства перед законом, что позволило старым аристократам восстановить свои титулы, но уже без прежних привилегий. Однако, по сути, это ничего не дало, французское дворянство к тому моменту было разрушено, а многие её представители по причине гонений разбрелись по миру. Ваша бабушка ведь рассказывала вам об этом, верно? – и Громов в упор посмотрел на меня. – А ей рассказывала её бабушка.
- О чем? – не сообразила я.
- О непростой судьбе вашей семьи, - Громов вернулся за кафедру, переложил там с места на место какие-то учебники, взял одну из книг и начал листать. – Надо сказать, я большой поклонник вашего рода. История ваших предков воистину занятна и невероятно увлекательна!
Я продолжила тупо моргать, ничего не понимая. Вот совсем!
Громов нашел то, что искал, подошел и сунул мне под нос книгу, раскрытую на странице с изображением некой женщины, закутанной в ткани с головы до ног, лишь лицо оставалось на виду. Я не была специалистом, однако наряд дамы создавал ощущение, что жила она очень давно.
- Это ваш предок, - постучал Громов пальцем по странице, - та самая Аделаида, графиня де Вермандуа. Да, да, и не надо делать такое лицо, я уже давно исследую вашу родословную. Но! Помимо знания о том, что мисс Кьеллини состоит в родстве с легендарным Молотом, спасителем Европы, что нам это дает?