Директор в недоумении приподнял бровь, сунул ладони в карманы знакомого мне пальто и в несколько неторопливых шагов подошел, чтобы окатить меня холодом с высоты своего роста.
- Что вы имеете в виду? – с искренней озабоченностью спросил он, не отрывая сосредоточенный и очень проницательный взгляд от моего лица.
- Только то, что сказала, - я пожала плечам, показывая степень собственного равнодушия.
И встала.
Мы оказались рядом, так близко, что я чувствовала его дыхание.
- Есть что-то, о чем я должен знать? – со спокойствием настоящего социопата полюбопытствовал мой наставник.
- Нет, это мне не следует кое о чем знать, - проронила я и хотела пройти мимо.
Но он не дал. Схватив за руку и сжав до хруста запястье, он дернул меня на себя, заставляя врезаться в собственное несокрушимое тело. Я охнула непроизвольно и задрожала. Задрожала от макушки до пят, как маленькая птичка на морозе. Он и был этим морозом. Он был тем, что могло меня убить. И он это знал.
- Говори, - приказал Блейк тихо, но лучше бы кричал. Лучше был наорал и вытолкал вон. Лучше бы даже не смотрел на меня. Лучше бы мы никогда не встречались.
Лучше бы я тебя никогда не знала…
- Зачем вы заставили Майка уехать? – голос надломился, горло перехватило как удавкой.
Несколько долгих секунд молчания. А потом убийственное:
- Он был тебе настолько дорог?
- Он был моим другом, - всхлипнула я, не отрывая глаз от больших черных пуговиц на его пальто.
- Другом, который пытался залезть к тебе под юбку, - с грубой насмешкой хмыкнул директор. И неожиданно… погладил меня по затылку. Это сочетание внешней грубости и внутренней нежности било наотмашь и заставляло голову кружиться. – Может быть, ты не в курсе, - его рука замерла на тыльной стороне моей шеи, - но друзья не спят вместе. Для таких отношений есть другое определение. И именно по этой причине мистер Бенуа сейчас воюет со своей тетушкой. Да и с вами тоже.
- Почему? – спросила я, продолжая мелко-мелко дрожать и чувствовать себя всё отвратительнее. Потому что он видел эту дрожь. И понимал ее природу лучше, чем я сама.
- Потому что он, как и я, знает главное правило любви, - я не увидела, я почувствовала его улыбку. И как будто бы всем телом отозвалась на неё, резко перестав дрожать. – Никогда не становись другом той, которую хочешь видеть в своих объятиях. Это та ошибка, которую допустил мистер О’Нил. Первая его ошибка. Вторая была, когда он решил использовать свою силу в борьбе за ваши чувства. Третью я не мог ему позволить совершить.
Я шмыгнула носом, все еще стоя напротив директора, совсем близко к нему, но не поднимая глаз. Прислушиваясь к его голосу, дыханию, тону. И ярче всего ощущая большую мужскую руку, которая внезапно стала центром всего. Всей жизни.
- Он бы ничего не сделал, - проговорила я в нос как маленькая девочка. – Я сказала «нет» и он все понял.
Тихий грудной смех сперва заставил меня сжаться в комочек, а потом расслабиться, потому что этот смех был… добрым. Покровительственным.
- Моя дорогая студентка, вы не представляете на что способны влюбленные мужчины.
- На что? – пискнула я.
- На всё, - уверенно заявил директор. – Даже на попытку забрать то, что им не принадлежит.
Я подняла голову, с удивлением осознав, что стою, положив ему руки на грудь. И он мне это позволяет. Позволяет стоять, касаться его столь… интимно.
Испуганно я шарахнулась назад, зацепилась пяткой кроссовка за мат и свалилась на него, едва успев смягчить падение ладонями.
- Вы сегодня ужасно неповоротливы, - с кривой усмешкой отметил Блейк. – Но не думайте, что такая поза, - он умолк на секунд и скользнул глазами вниз, - способна заставить меня отменить вашу тренировку. Подъем, моя дорогая студентка!
И мне протянули руку. Я уставилась на неё так, как будто в ней был яд. Кинжал или пистолет тоже не стал бы сюрпризом. Поэтому я некоторое время тупо глядела, а после неуклюже приподнялась и подала старшему нефилиму свою ладонь, позволяя легко поднять меня с пола. В этот миг я бы доверила ему не только это. Я бы отдала ему всё, что у меня было.