Вот только он бы не взял.
Поэтому едва только выпрямившись, я быстро отошла подальше, сделав вид, что мне нужно размяться.
Вопреки обыкновению, Блейк не просто отправил меня на улицу, но и вышел вместе со мной. Когда дверь за нашими спинами оглушительно захлопнулась от налетевшего порыва ветра, директор неодобрительно покосился на мою футболку.
- Мне не холодно, - быстро ответила я, предупреждая вопросы. Или приказы. – А скоро станет еще и жарко.
Директор как-то странно поморщился, а после кивнул, не проронив ни слова.
Мы подошли к кромке поля, где заканчивался зеленый газон и начиналась асфальтовая полоса, размеченная на три беговых трека, проще говоря, дорожки.
- Ладно, пора, - вздохнула я, стараясь весело улыбаться. Быстро завязав волосы резинкой, снятой с руки, я ступила на дорожку и побежала.
А он остался стоять и смотреть мне вслед.
Он просто смотрел, оставаясь на периферии моего зрения, а у меня будто кожа горела. Не нужна мне была куртка. Мне и солнце не нужно было, если бы он был рядом.
Оглянувшись в очередной раз, я увидела, как Блейк, подняв воротник пальто, поежился на ветру, защищаясь от его по-настоящему пронизывающих, замораживающих порывов.
Ветер нес с собой запах зимы, обжигая свежестью и напоминая, что на календаре вообще-то ноябрь и скоро мы все будем сидеть за щедро накрытым столом у мигающей разноцветными огоньками елки. Это было самой рядовой ассоциацией и одновременно – очень нетривиальным явлением. Потому что ведьмы должны были защищать нас от холода, от капризов природы, от катаклизмов и катастроф. Но сейчас они этого не делали. Не знаю, в чем там было дело, да и спрашивать было бесполезно, не скажут они никому. Ведьмы таким не делились. Но настрой у них был паршивым, вот и погоду они сделали такой же.
Мне захотелось сказать директору, чтобы шел обратно в корпус, потому что меня не было нужды сторожить. Свою норму по кардио я и так выполню, никуда не денусь. Пробежав мимо, я запоздало остановилась, развернулась и уже открыла рот…
А потом просто побежала дальше, с огромным трудом отрывая кроссовки от земли.
Потому что когда наши взгляды встретились это было всё равно, что влететь в стену. А потом провалиться сквозь неё. Это было момент откровения.
Его присутствие заставляло меня стремиться к лучшему. Заставляло быть сильнее, заставляло доказывать, что я чего-то стою. Желание, которое подстегивало не только моё врожденное упрямство и выработанная годами конкуренции привычка принимать любые вызовы, но и его неумелое, немного злое сочувствие, которое проявилось неожиданно и так же быстро исчезло.
За то недолгое время, что мы друг друга знали, я успела усвоить: директор не жалел. Никогда и никого. Ни себя, ни других. Но в этом его случайном сострадании, угрюмом и неумелом, скапливающимся за стеной безразличия, я увидела привязанность.
И он её тоже увидел.
Когда я начала заходить на восьмой круг, Блейк махнул рукой и подозвал меня к себе. Я покорно подбежала, замедляясь, а после и вовсе переходя на шаг.
- Я схожу к бонне Агнете, узнаю, что с погодой, - недовольно поджимая губы, предупредил Блейк и собрался уходить, как вдруг остановился и сказал: - Не планируй ничего на вечер.
Я ошеломленно застыла.
- Так…, - у меня охрип и сорвался голос. В голове образовался вакуум. – Вроде… прямо сейчас вечер…
Плутоватая улыбка озарила его лицо.
И едва не ослепила меня. Всегда считала, что подобным оборотам место исключительно в литературе. Но вот, это происходило конкретно со мной конкретно сейчас, будучи таким нереальным, что я задалась вопросом: а не самообман ли это?
- Тогда ничего не планируй на поздний вечер, - бросил директор и ушел. – Встретимся на парковке в два часа ночи.
Я вернулась к тренировке, но не успела пробежать и круга, как из-за угла появилась фигура. Очевидно мужская, в широких спортивных штанах, такой же черной ветровке с высоким воротником и капюшоном, наброшенным на голову и полностью скрывающим лицо.
Замедлившись, с нарастающей тревогой я начала наблюдать за её приближением. Фигура достигла стыка асфальта и травы, и остановилась практически на том же месте, где еще пару минут назад бдел директор. Постояла, наблюдая за мной из-под глубокого капюшона, а потом потянулась к чему-то, что было спрятано под ветровкой за поясом брюк.