Грейвз некоторое время постоял, глядя вниз и хмуря брови, а после повернулся и приподнял куртку.
- Ох! - не сдержала я восклицания, потому что спину мастера пересекала чудовищная рана. Настолько глубокая, что я видела волокна мышц, белую тонкую прослойку подкожного жира и даже часть кости. Это был позвоночник. Рана уже затягивалась, но с учетом степени повреждений, на полное выздоровление уйдет не меньше недели. Человек с такими повреждениями погиб бы моментально. От шока, от потери крови или от нехватки жизненно важных органов. Ведь тот, кто ударил матера, пытался не только раскромсать его на куски, но и добраться до внутренностей.
- Штрыга, - коротко ответил Эрик, а я удивилась такой осведомленности.
- Именно поэтому ты должна стать сильнее, Эмма, - он назвал меня по имени. В первый раз за все время, что мы были знакомы. И это было так неожиданно, что я почувствовала себя провинившейся маленькой девочкой.
– Блейк в тебя верит, - добавил Грейвз. - Но в первую очередь в тебя должны верить те, кто будут рядом в минуты смертельной опасности.
И больше ничего не сказав, он развернулся и ушел.
Мы с Эриком остались стоять и смотреть ему вслед. Не знаю, что видел Нордвуд. Но я внезапно увидела в мастере еще очень молодого мужчину, который знал, что молодость свою он променяет на чью-то безопасность, на чью-то жизнь без кошмаров, на чью-то возможность смотреть, как мирно засыпают их дети в красивых колыбельных. А возможно, не только молодость, но и жизнь. Свою, своих друзей, своих детей, которые никогда не родятся.
- Он ходил в рейд? – спросила я, хотя это и так было очевидно.
Эрик мрачно кивнул, поджав губы.
- Да. Командовал отрядом по приказу Димитрова. Тяжелая была ночь. Грейвз потерял двоих, еще одного вырвал из зуб нечисти, уже приступившей к еде.
- Ты думаешь, он прав? – вопрос сорвался с губ раньше, чем я успела вспомнить, кому его задаю. – Я слабое звено?
- Ты никогда не была слабой, Эм, - ответил Эрик почти не раздумывая. – Ты просто постоянно думаешь не о том, о чем надо.
- А о чем надо? – решила я всё перевести в шутку.
Парень покосился на меня недобро, но не ответил.
- Идем, - бросил он и первым направился назад в тренировочный корпус.
- Нет, - отказалась я. – Раз Грейвз ушел, а директор не пришел, значит, моя тренировка закончилась. Хочу в душ и спать. И необязательно в таком порядке.
- Идем, - настаивал Эрик, потом остановился и заявил: - Не пойдешь сама, силой поволоку.
- Черт, - зашипела я в крепкую спину, куда-то чуть повыше поясничной зоны, потому что разница в росте у нас была как между телебашней и табуреткой. Нордвуд почти догнал Грейвза, а тот был одним из самых высоких нефилимов, которых я знала.
- Не шипи, а смотри под ноги, - посоветовал парень и мне показалось, что я расслышала улыбку в его словах.
Нордвуда забавляло мое раздражение.
Как мило.
- Слушай, а зачем мы сюда притащились? – заныла я, когда мы вошли через запасной вход, но Эрик не остановился и направился прямиком к мужским раздевалкам.
- Затем, что нужно обработать твои коленки несчастные, - сообщил одноклассник и шагнул за дверь, возле которой я замерла как вкопанная.
- Ты чего? – спросил парень, выглядывая обратно.
- Я туда не пойду, - упрямо замотала головой.
Эрик скривился.
- А чего ты здесь не видела? Думаю, Филипп давно всё показал, - схватив за руку, он затащил меня внутрь.
Не успела я возмутиться тем контекстом, в котором упоминалось имя моего бывшего, как Эрик успокоил:
- Никого нет. Большинство ребят давно ушли, а те, кто еще тренируются, вернутся не скоро.
Он усадил меня на низку деревянную лавку и сказал:
- Жди.
А сам скрылся за стенкой из узких металлических шкафчиков для сменной одежды.
Вернулся почти сразу, держа в руках аптечку.
Присев рядом, он поставил железную коробку с откидной крышкой на лавку и начал перебирать содержимое, шурша упаковками.
- Ты как? Сильно больно? – почти с сочувствием спросил одноклассник.
- Нет, - мне было неловко. Не привыкла я к такой заботе. Да и к лечению тоже. Я всегда справлялась в одиночку, а весь мой уход за травмами обычно сводился к лежанию на кровати и ожиданию, когда само пройдет. До сих пор работало. – Вообще почти не больно.