- После аварии мне пришлось посещать психолога, - начала я, собираясь рассказать то, что до этого не рассказывала никому. - Семья заставила. И знаешь, что он мне сказал? Что я - травмированная. Вот, какой меня видят окружающие. Травмированной. А что значит «травмированная»? Что в моем теле или в моей голове что-то не работает. Или работает не так, как должно.
Эрик слушал. Внимательно, не перебивая.
- Еще он сказал, - я постаралась, чтобы вздох не был ни судорожным, ни всхлипывающим, - что травмированным легче выживать. Потому что мы уже знаем, что умеем это. И это единственное, что я умею – выживать. Но чего я не умею, так это привыкать. Потому что привыкать к горю... страшно. Понимаешь? И приходится постоянно ковырять эту свою невидимую рану, на которую не наложить ни швы, ни бинты, ведь это привыкание кажется кощунством. Как будто ты не имеешь права на смирение. Но в какой-то момент ты исчерпываешь себя. Эмоции притупляются, и ты словно… замираешь. Внутри всё останавливается и чем дальше, тем больше эта остановка напоминает кому. Или смерть. Эрик, быть рядом с человеком, чья личность вытеснена его несчастьем – очень трудно. Тебе это не нужно. Тебе не нужна я. Скажи об этом королеве.
И я покинула мужскую раздевалку, где накануне кто-то переборщил с дезодорантом из рекламы.
На парковке я была ровно в 02:00. Подошла к гаражам, огляделась. Никого не было. Тишина, пустота и темнота. Где-то вдали загавкали собаки, а после послышалось несколько коротких слов. Это стражи обходили территорию после пересменки. Вроде от кого-то из мастеров я недавно слышала, что патрулирование Исправы усилили. По требованию воинства количество стражей увеличилось ровно в половину, часть даже прислали из Европы, сняв с охраны королевской казны.
Резко вспыхнувший, противно-желтый плотный луч ударил по глазам так неожиданно, что я вскрикнула и отпрыгнула, закрывая лицо руками. Когда первый шок прошел, поняла, что это был свет от включившихся фар. И пока по щекам текли дорожки слез, сквозь пальцы пыталась рассмотреть, что происходит в крайнем гараже. А там стоял мощный черный джип вранглер, урчащий сильным мотором подобно хищному зверю, затаившемуся в темной пещере. Это была большая рамная машина с огромными колесами, способная справиться с любым бездорожьем и преодолеть хоть болото, хоть грязевые барханы, хоть снежные заносы. И кто-то уже сидел за рулем, готовый выпустить зверя на волю. Кто именно я не видела, но это совершенно точно был мужчина.
Дверь распахнулась и высунулась рука, поманив меня к себе.
- Примерно так начинается большинство всех ужастиков, - предупредила я саму себя и осталась стоять, ожидая дальнейшего развития событий. – Джиперс Криперс, ты ли это?
Я была уверена, что могу побороть любого киношного монстра, но… проверять на практике почему-то не хотелось.
Рука махать перестала, но дверь распахнулась шире и послышался голос:
- Ждете, пока я выйду и возьму вас на руки, моя дорогая студентка?
- Нет! – быстро опомнилась я и поспешила к машине, чтобы кое-как, а с моими короткими ногами это не так уж и просто, забраться внутрь авто.
В салоне приятно пахло мужским одеколоном, и я почти сразу же со смущением поняла, это его запах. Блейка. Именно так всегда пахло от директора.
«Надо же, - мелькнуло в моей голове удивление».
Я с трудом могла вспомнить, какими духами пользовался Филипп. Меня никогда не интересовали парфюмерные предпочтения Майки. И я понятия не имела, какой туалетной водой пользовался отец. Но вот этот аромат врезался в память сразу и навсегда.
- А…, - нерешительно начала я.
- Нам нужно съездить кое-куда, - неторопливо сообщил директор.
- Нам? – я указала пальцем на своё лицо. И закусила губу.
Такое простое, обыденное и даже немного поднадоевшее местоимение, ведь нефилимы всегда были коллективистами, показалось чем-то невероятным. Дышать стало тяжелее, а тело наоборот, обрело невиданную легкость, как будто в животе начал надуваться большой воздушный шарик, который вот-вот унесет меня, такую маленькую и невесомую, в чудные дали.
- Да, - директор невозмутимо положил руки на руль.
И это уверенное, естественное и не одну сотню раз повторенное движение было таким… сексуальным. Я поспешно отвернулась, чтобы старший нефилим не считал направление моих мыслей, которые понеслись вообще куда-то не туда.