Еще не паника, но уже близко к ней.
- Он взрослый мужик, - тихонько убеждала я себя, потирая ладошки и разгоняя кровь. – Он сможет за себя постоять в любой ситуации. Да и что вообще может случиться с кем-то вроде него?
Боковое зрение уловило желтую вспышку. Где-то там, в доме, быстро зажегся и так же стремительно потух свет.
Я замерла, вжавшись в сидение, всматриваясь в черные очертания одинокого дома, подвластного всем дождям и всем ветрам.
И это повторилось вновь. Короткая вспышка и вновь темнота. Я засекла время. Следующая вспышка повторилась ровно через две минуты. Теперь я была уверена, кто-то методично включал и выключал свет в старом доме, чтобы подать сигнал. Или привлечь внимание.
Возможно, именно моё внимание.
Глава 34
- Ай! – не выдержала я. Скинула с себя одеяло, в очередной раз пожалев, что так легко оделась, выбралась из машины и чуть пригибаясь перебежала через дорогу.
Добравшись до низкой деревянной оградки в виде сколоченных между собой трухлявых досок, которые очерчивали пастбище по периметру, я присела на корточки. И начала думать.
Подобраться к дому незаметно было невозможно. В этом плане его расположение было удачным. Какой маршрут не выбери, а все равно будешь как на ладони у того, кто притаился, например, у щелочки возле двери. Самым быстрым показался путь наискосок через пастбище, но имелся риск получить либо пулю в голову, либо дробь соли в задницу, в зависимости от радикальности настроений хозяев. Гораздо безопаснее было сделать крюк по пустырю и подойти к дому слева, но этот план включал значительную потерю времени, что меня не устраивало. Вспышки прекратились, и оставалось только теряться в догадках, хорошо это или плохо.
С большой долей вероятности, думала я, Блейк сейчас находился именно в этом доме, а потому скорость была в приоритете.
И я решилась.
Гусиным шагом двинулась вдоль изгороди, которая была настолько низкой, что мне приходилось скукоживаться, изо всех сил втягивая голову в плечи, чтобы мои попытки остаться незамеченной не прошли даром.
Кое как, короткими перебежками я доковыляла до угла забора, обогнула его и дальше мне следовало пересечь открытое пространство, которое отделяло дом от пастбища. Это был небольшой утоптанный участок, отлично просматривавшийся изо всех окон, сейчас утопающих в темноте. Я, как ни смотрела, не могла с уверенностью сказать, был за ними кто-то или нет. Но чем дольше я сидела, собирая коленками земляную пыль, тем страшнее становилось. Не за себя, за Блейка. Смерть отца заставила меня взглянуть на мир по-другому. Если раньше я твердо, как и все нефилимы, верила, что нет никого и ничего сильнее нас, то после аварии четко ощутила хрупкость этой жизни и её скоротечность. Оказалось, что все ломаются.
Даже мы.
Воспоминания о былом лишь сильнее подпитали страх. Мне нужно было просто преодолеть меньше двадцати метров. А я все никак не могла решиться. Ощущение, как будто за мной кто-то наблюдает, давило, сковывало, вынуждало замирать. Воображение подсовывало картинки, как некто безликий, скрываясь в темноте дома, перезаряжает оружие, крепко берет его в руки и прицеливается. Почему-то именно опасность огнестрельного ранения казалась мне наиболее высокой. Хотя умом я понимала, что могу быть быстрее пули. На уроке по обращению с оружием нам говорили, что в большинстве патронов используются пули, которые выстреливают со скоростью примерно 343 метров в секунду. Винтовочные пули быстрее, например, из Remington 223 снаряды вылетают из дула со скоростью 2730 миль в час. Вся эта информация конкретно сейчас не имела никакой практической пользы, кроме одного момента. Я, наконец, поняла, почему Блейк пытался превратить меня в гончую. Потому что в потенциально опасных ситуациях, вроде этой, когда тебя вывезли непонятно куда, бросили, а потом начали заманивать светом как безмозглого мотылька, нужно иметь преимущества.
Нужно было решаться.
Оставаясь в сгорбленной позе, я чуть приподняла корпус, приготовилась, напрягла мышцы… и рванула к дому. Не знаю, насколько быстрой я была, но когда уперлась спиной в стену дома, сердце колотилось даже не в груди, а где-то в мозгу. Зато дыхание мне удалось удержать практически неизменившимся, хотя это было лишним заботой. Потому что под полуобрушившейся крышей вовсю гулял ветер, создавая естественный шум. А потому я могла пыхтеть сколько захочется в своё удовольствие. Но только я так решила, как сквозь ветер слух расслышал странный шорох… Как будто кто-то очень медленно шел, подволакивая ноги. А потом раздался скрип. Так обычно скрипят иссохшие половицы, когда на них наступает кто-то, тяжелее кошки. Конечно, это могла скрипеть какая-нибудь грозящая вот-вот рухнуть вниз балка. И все же…