Не все ведьмы были на нашей стороне. Не все жили с нами по нашим законам. Было много и тех, которые оставались с людьми: помогали им или наоборот вредили, создавали с ними семьи, проживали свою жизнь, скрываясь и имитируя человечность. Они были одиночками, не нуждающимися ни в нашей защите, ни в нашей помощи. И не желающими предоставлять свою.
Мы в их существование не вмешивались. Во-первых, не хватало ресурсов. Нам бы с нечистью справиться. Во-вторых, тех ведьм, что выбрали нас и продолжали выбирать нас было достаточно для поддержания устоявшегося порядка. В-третьих, еще отцы-основатели главной догмой определили принцип взаимообмена. Те, кто оставался за пределами нашего круга не имел значения до тех пор, пока не начинал представлять ценность.
Или опасность.
Под второй пункт подпадало желание ведьмы обратиться к черной магии. Не то, чтобы мы целенаправленно охотились на таких дамочек, нет. Но если находили, то чаще всего приказ был: «ликвидировать». Многое зависело от конкретного командира конкретного отряда, потому что какой-то общей практики так и не сложилось, всё зависело от ситуации. Но имелась... стратегия. И она заключалась в том, чтобы избавиться от потенциального врага раньше, чем он явится жрать твоих детей в облике нечисти.
Ведьмы, ступившие на гнилую дорожку многое получали. И не желали терять это раньше времени, потому что знали цену. И знали, что касса – в конце пути. А еще они знали нас. И старались лишний раз не отсвечивать. По нашим подсчетам, примерно половина бизнесменов из списка Форбс разбогатели за счет связей с черными ведьмами. Это их жены, любовницы, дочери, внучатые племянницы и университетские подруги. Но все они избегали публичности.
И правильно делали.
- Да, все верно, - оказалось, пока я думала, Блейк все это время наблюдал за мной. – Сегодня она хочет стать черной ведьмой. Несколькими месяцами ранее тоже самое сделали две её сестры. Мы их уничтожили, но выяснилось кое-что, что повергло нас… в недоумение, скажем так.
- Даже боюсь спросить, - мне стало очень интересно, что же такого случилось, что даже директор смог удивиться. С его-то опытом.
- Черные ведьмы после смерти превращаются в нечисть при соблюдении трех условий: мучительная смерть, сохранение силы и участие некроманта, - перечислил Блейк.
- Да, - кивнула я, не понимая, зачем он повторяет мне прописные истины.
- Раньше мы считали, что ведьмы после поднятия из могилы не сохраняют исходную личность, которая была до смерти. Как не сохраняют память о своей прошлой жизни и былых привязанностях, - продолжил Блейк. – Мы верили, что они становятся безмозглыми тварями с набором первичных инстинктов и огромной прожорливостью.
- Ага, - конечно, никто не изучал нечисть на предрасположенность к социальной адаптации и интеграции в общество. Никто не пытался проводить с ними сеансы психотерапии, групповые занятия и эстафеты по тимбилдингу. Откуда мы знали, какими они были? Штрыги и прочие? Ну… мы просто знали. Это было написано в наших учебниках.
- Это не так, - огорошил меня директор. – Они помнят. Например, те две сестры о которых я упомянул, решили стать черными ведьмами после того, как встретились со своей родственницей.
- Угу…
- Явившейся к ним уже после поднятия из могилы, - закончил Блейк.
- Э-м…, - выдала я бестолково. – То есть, к ним пришла штрыга, они побеседовали и после этого ведьмы решили связаться с черной магией?
Мне не верилось в услышанное. Бред какой-то.
- Да, - угрюмо кивнул директор, сворачивая следом за седаном на узкую улочку с двусторонним движением и рядом припаркованных у тротуара машин, въезжая в один из самых дорогих районов города.
Здесь ровные ряды живописных зданий, сохранивших свой исторический облик, переносили горожан в 18-19 века. Покрытые брусчаткой пешеходные дорожки навевали ностальгию по временам, которые мы не застали. Старинные газовые фонари создавали театральную атмосферу. Антикварные лавки, тематические магазинчики, стильные кафетерии и фешенебельные рестораны соревновались друг с другом в оригинальности оформления. Каждый уголок был сам по себе готовой зоной не только для отдыха, но и для съемок фильма. Оказываясь в этой части Бостона ты будто бы переносился в павильон с дорогими декорациями, которыми хотелось прогуливаться, представляя себя драматической героиней.
- Неплохой райончик, - прокомментировала я, оглядываясь назад, на примечательного дедулю, который вышел из маленькой кондитерской. С тростью, украшенной резным серебряным набалдашником, в костюме-тройке горчичного цвета и шляпой-котелком он выглядел так, как будто случайно перепутал столетие.