И мне стало интересно.
Очень-очень интересно.
Пальцы сами поддели хилые запоры, послышалось два тихих щелчка, и я подняла крышку.
- Что за?!... – вырвалось у меня непроизвольно. – Это… Как это?…
Боковое зрение уловило движение. Руки сами захлопнули крышку, оттолкнули дипломат, схватили бутылку с водой и вот я уже сижу, делая короткие глотки, невинно глядя в пустоту и пытаясь осознать увиденное.
Блейк вернулся, бросил на заднее сидение крафтовый пакет, странно покосился на меня, но ничего не сказал.
Заурчал мотор, и мы продолжили путь.
- Ты посмотрела, - заявил старший нефилим.
- А? – подпрыгнула я, потому что последние десять минут провела как на иголках. – Нет! Я… я ничего не видела! В смысле… я никуда не смотрела!
- Я знаю, что ты отлично умеешь врать, - ухмыльнулся директор. – Но мне врать бесполезно. Я вижу, когда ты говоришь правду, а когда нет.
- Да, с вами мои таланты не срабатывают, - вынуждена была признать я.
- Интересно, почему? – и он широко улыбнулся. Честно и искренне.
От этой честности закружилась голова. Захотелось прилечь. А еще лучше – упасть. И чтобы он подхватил.
- Ты не должна была это увидеть. Вечно суешь свой нос в чужие дела, - все волшебство момента разбилось о холодность и колючесть этой фразы.
- Если это ваши дела, то они уже не чужие, - попыталась отшутиться я. И добавила уже без шуточного тона: - Я могу помочь.
- Уверена, что готова? – вопрос был вроде бы простой, а вот слова – весомые, значимые. В них слышался отголосок чего-то знаменательного, эпохального.
И ответ ожидался такой же.
- Я бы последовала за вами куда угодно, - ненавидела откровенность, но сейчас хотелось быть именно такой.
- Но не из-за любви, исключительно из мрачного любопытства, - хмыкнул директор.
- А кто говорил о любви? – смех сорвался с губ.
То, что он сделал дальше я не ожидала. Поэтому даже не успела оказать сопротивление.
Глава 40
Взвизгнули тормоза, громко зашуршали шины, застучали камушки по днищу, машина резко вильнула влево и рывком остановилась.
Я, не пристегнутая ремнем, не влетела головой в стекло только потому, что Блейк одной рукой вернул моё тело обратно, пригвоздив к сидению. Но голова успела больно дернуться, шейные позвонки отвратно захрустели, а мышцы будто обдало кипятком.
Я зажмурилась, застонав сквозь зубы.
А когда открыла глаза… он смотрел на меня со спокойным нагнетающим вызовом, замерев в сантиметре от моего тела, но подчеркнуто не касаясь его.
Все всегда начинается со взгляда, подумала я. Взгляд – катализатор.
Нежности.
Ненависти.
Но в его голубых глазах я видела жажду.
Жажду темных глубоких эмоций, таких, которые достигают самого донышка твоего естества и заставляют кровь закипать. Он хотел испытать все это полностью, испить до суха, как вампиры кровь.
- Любишь игры с последствиями? – прошептал он, медленно склоняясь к моим губам.
***
Наступил день Благодарения. В честь праздника нас всех освободили от занятий, пообещав вечером общий ужин. Не торжественный, но обязательно очень вкусный. Ради этого накануне Грейвз выдернул нескольких ребят-нефилимов с занятий и заставил перетаскивать, переставлять и протирать все столы в кафетерии. Четыре раза, потому что как-то так у них получалось, что каждый раз мест на всех по-прежнему не хватало. Им даже пришлось сбегать к завхозу и вытребовать дополнительную мебель. На все эти свои мытарства они долго жаловались во время послеобеденной спортивной тренировки, не умолкая ноя о том, как не вовремя попались Грейвзу на глаза. А между приседаниями и отжиманиями громко надеялись, что к тому моменту, как придется возвращать всё на свои места, вернутся гриммы, слинявшие на автодром для практических занятий, и это заставят делать их. Конечно, были еще гриммы младших курсов, но в Исправе существовало негласное правило – мелких не дергать.
- Интересно, - обратилась я к Рохасу, пыхтящему по соседству. – Что не так со столами в кафетерии?
- Ты о чем? – с тех пор, как Майки покинул Исправу Джей стал одним из тех немногих ребят, с которыми мне еще удавалось поддерживать стабильные и более-менее здоровые отношения. Парень был приветлив, с вопросами и советами не лез, воспитывать не пытался и умел слушать.