- Я и не предлагаю делать из Стефании следующую королеву, - самодовольно усмехнулся Филипп.
Я заткнулась на мгновение, а после мрачно расхохоталась.
- Значит, сам метишь в короли?
- А почему бы и нет? – Филипп развел руками, указывая на себя. – Как говорится, чем я не Том Круз?
- Всем, - уверенно кивнула я, намереваясь остудить его пыл. Но не получился. Он раззадорился лишь сильнее.
- Я умен, силен, красив до умопомрачения. Напомню, что даже ты не устояла!
Я махнула рукой, мол, не напоминай. Потом спросила:
- Хочешь быть королем? – положила обе руки ему на грудь и толкнула, заставляя отступить от меня сразу на несколько шагов. – Будь! Вот только не надо меня в это втягивать. Ищи союзников для организации государственного переворота где-нибудь в другом месте!
И я ушла, услышав позади сказанное напоследок:
- Не переживай. Найду…
Когда я вошла в кафетерий, он уже был заполнен студентами.
- А что? Неплохо, - оценила я, оглядевшись.
Ребята расставили столы вдоль стен, освободив значительное количество пространства. По центру выставили еще четыре стола в два ряда, отведя их исключительно под преподавательский состав, который в большинстве своем уже собрался и расселся. Но как-то подозрительно расселся. Придвинувшись тесно-тесно друг к другу и склонившись пониже, учителя что-то оживленно обсуждали. Кажется, тема была не слишком приятной, но животрепещущей. Мистер Романов дергал себя за волосы, мисс Петреску вертела на пальцах многочисленные кольца, Грейвз и Бьёрк неодобрительно качали головами в такт словам миссис Ламбер, а мистер Циммер постоянно оттягивал воротник рубашки, словно она его душила.
- Эмма! – послышалось радостное справа и я увидела сестру в компании её одноклассников-вампиров. Младшенькая дружила со всеми и все дружили с ней. Хорошо, что после побега мелкого гаденыша она, наконец, об этом вспомнила.
Я махнула сестре рукой, мол, потом подойду, и направилась к своим.
Работники кухни постарались, столы просто ломились от яств.
- Двигайся, - попросила я Льюиса, который устроился с краю самого дальнего стола. Мне он понравился тем, что в глаза не бросался, зато с этого места открывался отличный вид почти на весь кафетерий.
Ну, а огромную плюшевую индюшку сбоку можно было просто игнорировать. Тем более, что мы с ней в паре неплохо смотрелись.
Тони недовольно поморщился, раздраженно вздохнул, но подвинулся, пересев на соседний стул. Чуть дальше еще оставались свободными несколько мест.
- Почему не сядешь там? – и он кивком головы указал на стол, где устроились Филипп и его друзья. Бывший откровенно скучал, изредка нехотя перекидываясь фразами с рядом сидящими. Но стоило мне на него посмотреть, как он словно почувствовал это и поднял глаза. Долгий протяжный взгляд глаза в глаза.
Это было не так, как с Блейком.
Это было по-другому.
Менее взволнованно, не так болезненно, не робко.
И все же, это – было.
Звуки стали тише, присутствующие меньше, подбирающийся за окном зимний вечер тоскливее.
Всё превратилось в скучный фон.
И остались только мы с ним в тихо гудящем, нестабильном, враждебном и опасном мире, пахнущем сладким картофелем и тыквенным пирогом.
Когда-то я любила его настолько, что даже мысленно перестала думать о себе «я». Потому что всё моё «я» превратилось в наше «мы». В какой момент это перестало иметь значение?
Кажется, ни он, ни я этого уже не вспомним.
Выдав ироничную улыбочку, я отвернулась и схватила графин с соком.
- Что? Проблемы в раю? – хихикнул Тони, беря шпажку, на которую были нанизаны сыр и оливки.
- В раю? – я едва не поперхнулась соком. – Если Филипп – это рай, то страшной представить, как же выглядит ад.
Широкие металлические и натертые до блеска двери со вставками из замутненного стекла распахнулись и вошел директор. При его появлении весь преподавательский состав подхватился как цыплята при виде наседки и рванул к нему. Окружив, они начали говорить все разом. Невозмутимыми остались лишь Грейвз и Бьёрк. Последний разве что стал еще мрачнее, чем был до этого.
Что-то происходило. И это «что-то» очень не нравилось нашим наставникам.