- Привет, дедуль, - проговорила я, прижимая трубку к уху.
- Ciao, mia bella, - радостно поприветствовал дедушка. А у меня аж слезы на глаза навернулись. Я так давно не слышала его голос. – Come stai?
- Sto bene, - перешла я на итальянский, хотя язык успела подзабыть. – E tu?
- Va tutto bene. Сi sei mancato, - он помолчал, а после добавил: - Sono contento che tu abbia deciso di tornare a casa. Tuo fratello e'qui.
- Vero?
- E troppo vero! – заверил меня дедуля.
- Bene. Allora… ci vediamo presto.
- Arrivederci, mia cara ragazza!
- Ciao, nonno, - попрощалась я и аккуратно вернула трубку на место [1].
- Вы все поняли? – равнодушно спросил Блейк, возвращаясь к бумагам и всем своим видом подчеркивая крайнюю занятость.
- Да, - коротко ответила я, закладывая руки за спину, потому что они очень чесались. Так хотелось вцепиться директору… хоть во что-нибудь. Лицо подойдет, волосы тоже, да хоть коленка!
- И что вы поняли? – старший нефилим что-то перечеркнул, что-то подчеркнул, сложил бумаги стопкой, подровнял и засунул под другую стопку, что росла день ото дня на углу стола.
А после потер глаза, и я поняла, что он очень устал.
Возможно не спал несколько ночей. Возможно, работал. Возможно, перечитывал свою любимую книгу, мыслями возвращаясь к незнакомой мне Дейзи.
- Поняла, что вы заставите нас с сестрой отправиться домой. Нравится мне это или нет, - едко проговорила я.
- Всё верно, - подтвердил Блейк, убирая руки от лица. – Школа предоставит вам самолет, так что, ваше путешествие в отчий дом будет предельно комфортным. Вылет послезавтра, в одиннадцать утра. Свободны.
Я в несколько громких шагов донеслась до двери и вылетела в коридор, оглушительно захлопнув за собой створку.
- Надеюсь, тебе тоже испоганят все праздники! – от души прошипела я в дверь, закипая изнутри.
И поторопилась убраться подальше, пока не натворила каких-нибудь дел, за которые Блейк заставит меня расплачиваться крупной монетой.
- Ай! – выкрикнула, налетев на что-то. Сделав несколько шагов назад, подняла голову и чертыхнулась. Передо мной стоял Эрик, встав почему-то по центру коридора с таким видом, будто сей коридор принадлежит ему. - Ты чего, каменный? – спросила я, потирая плечо. И посоветовала: - Сделай перерыв в тренировках.
И собралась отправиться дальше, но парень поднял руку, упираясь ладонью в стену и преграждая мне путь.
- Ты что, плакала? – спросил он.
Я удивленно распахнула глаза, прикоснулась к щеке и поняла, что она мокрая.
- Я не плачу! Тебе показалось! – с вызовом отрезала я.
- Ага, - с пониманием кивнул парень, - в коридоре просто дождь.
- Ой, да думай, что хочешь! – надоело мне, и я попыталась оттолкнуть его руку, чтобы освободить себе дорогу.
Но он даже не подумал отойти.
- Эрик, - изнуренно вздохнула я, уронив подборок на грудь. - Давай сделаем одолжение друг другу, школе, вселенной и не будем затевать войну.
- С чего ты взяла, что я собираюсь с тобой воевать? – Эрик не сдвинулся ни на миллиметр, продолжая нервировать меня своим присутствием. Я не хотела с ним сталкиваться, но это происходило постоянно. И дело было не только в его непонятном мне желании поддержать сумасшествие королевы, но и в том, что он… изменился.
Его тело стало заметно крупнее, и, кажется, это было именно тем, к чему он стремился. Он наращивал мускулы с такой скоростью, что можно было только позавидовать. Как следствие, часть одежды стала ему мала. Как и я, сегодня он запихнул школьную форму подальше, выбрав повседневный стиль того, кому не нужно рыскать по темным закоулкам в поисках нечисти. Эрик надел простую белую футболку и светло-голубые джинсы. Такой оттенок был модным в 90-х. Очень ретро, но ему шло. Белая ткань плотно облегала натренированные торс, грудь и плечи, подчеркивая возросшую массивность, которая, что удивительно, не распространялась на талию, оставшуюся по-мужски узкой, выделенной поясом джинсов.
Теперь, чтобы выдержать стычку с ним мне придется не только основательно постараться, но и пожертвовать парочкой зубов и несколькими ребрами. Но на его телесном преображении всё не заканчивалось. Что-то изменилось в нем самом. В его характере, в его поведении, в его отношении ко мне.