А на берегу много людей. Разных. Но все они просто стоят. Ничего не делают, не разговаривают. Смотрят в одну точку, общую для всех, и даже не дышат.
Я постояла некоторое время, ощущая себя такой же пустой и бессмысленной, как и все они, а потом увидела утку. И как-то сразу осознала, легко и ясно, что эту маленькую серую птицу вижу только я.
Оглянувшись на утку, которая плавно развернулась, очертила широкий круг, создав рябь на зеркально гладкой воде, и поплыла обратно, я допустила ошибку. Потому что выдала себя и привлекла внимание каждого, кто был здесь. Стоило издать звук, как все они синхронно повернули головы в мою сторону.
Они все были разными. Из разных времен. Из разных эпох. Из разных историй. У каждого из них она была своя. Трагическая и не очень. Счастливая - и не очень. Долгая, изматывающая. И короткая, вспыхнувшая кометой и потухшая так же быстро. Кто-то закончил свою историю сам. Кто-то бился до последнего, не сдаваясь. Для кого-то уход стал облегчением, а для кого-то мукой и переживания за оставленных там, в теперь уже прошлой жизни, близких и родных. Кто-то хотел вернуться. Кто-то хотел пойти дальше.
Всех их объединяло одно - они все были мертвы.
И я тоже. Но я могла вернуться, а они - нет. И никто из них не мог уйти отсюда. Но в прошлый раз они могли хотя бы говорить. Сейчас они не были способны даже открыть свои намертво скрепленные рты. И это приводило их в бешенство.
Не всех.
Но некоторых.
Послышался гул, какой бывает образуется в заброшенных домах во время сильного ветра. Будто простой невинный сквозняк трансформируется во что-то мощное, лихое, голодное.
Этот гул пронесся надо мной, сквозь меня. Говоря со мной. Говоря мной.
Потом хлопок, словно дверь открылась и захлопнулась. И я поняла, что нас здесь стало больше.
Появился кто-то еще.
Я завертелась на месте, пытаясь увидеть, но успела сделать лишь шаг, и стоявший ближе всех ко мне мужчина вцепился в мое горло.
Буржуазный котелок, галстук-пластрон, булавка на лацкане, урительная трубка в кармане пиджака из овечьей шерсти. И выбритые, а может быть, выпавшие брови, безумный взгляд выкатившихся из орбит бесцветных глаз, дряблая кожа цвета сгнившего картона. Он выглядел как типичный европейский горожанин 20 века, который почему-то закончил свои дни тюремным узником.
Следом за ним меня схватил другой, с военной выправкой, густыми бакенбардами, винтовкой за плечом и в армейской форме, напоминающей времена франко-прусской войны. Он умер от разрыва артиллерийского снаряда, осколками которого было иссечено его закаленное тяжелой жизнью обветренное лицо.
Когда рядом возникла пожилая дама в клетчатом платье с оборками в пол и с собранными в сложную прическу кудрями, которые венчала коса, уложенная короной, я вышла из ступора.
И начала бороться с теми, кто были такими же, как и я. С той лишь разницей, что моя личность не была выжжена магией смерти до состояния, когда от осознающего себя «я» остается лишь тающий со временем след…
Я подскочила с постели, таращась в пустоту комнаты. Сердце колотилось. На запястьях бился пульс так, что было больно. Воздуха не хватало. На шее все еще ощущались чужие злые пальцы, пытающиеся выдавить из меня последние остатки воздуха.
Часы, которые на меня надел директор и которые я продолжала носить, тревожно завибрировали на руке. Маленький экран вспыхнул, отобразив шкалу пульса.
Он был не просто за пределами нормы, он улетел за пределы шкалы.
Но это было не самым главным. Крохотный источник света рассеял темноту ночи и краем глаза я заметила странный силуэт… на полу.
Силуэт, которого здесь не должно было быть.
Медленно сползла вниз, держась рукой за край кровати, я уперлась коленями в жалобно скрипнувшую подо мной доску, наклонилась вниз…
…очень-очень низко…
…и оказалась лицом к лицу с Рохасом.
Я смотрела на него с расстояния меньше ширины ладони и не могла поверить.
Из его шеи торчал кусок металла.
Двумя темными струйками вниз стекала успевшая загустеть кровь, собираясь глянцевыми озерцами под головой.
Дверь распахнулась от мощного сокрушительного удара и в проеме появился директор. Собранный, сосредоточенный, в полной боевой готовности.