И этот ребенок не заслужил того, что с ним случилось.
После похорон Чарли я спросила дедушку: «Почему самые лучшие уходят так рано?». Он ответил: «Рано уходят многие, просто не каждый уход заметен».
И я была уверена, что смерть Чарли ощутил весь мир, потому что в этот день он потерял кое-что очень важное. Кого-то важного, кого-то лучшего…
Меня заполнила злость. Такая жгучая, что заныло сердце и дышать стало тяжелее.
Приложив руку к груди, я попыталась унять боль, хотя и знала, что это бесполезно. Никакие лекарства не помогут. Потому что… скорбь не лечится.
- Хватит! – не выдержав, рявкнула я, прерывая завывания Майка, которые уже постепенно переходили в стенания. – Это я должна выть и шататься, потому что это мою жизнь прокрутили сквозь мясорубку!
Майк содрогнулся всем своим натренированным телом и поднял на меня ошарашенный взгляд.
- Ты все еще считаешь меня другом? – просипел он.
- Если бы не считала, то сейчас бы сидела в кабинете у дознавателей, а не в твоей спальне!
Кадык Майка дернулся, он медленно убрал руки от головы и разом как-то весь сник, будто бы лишился опоры.
- Я… я все расскажу, - прошептал нефилим посеревшими губами.
- Думаю, тебе следует поторопиться, - посоветовала я, бросив взгляд на часы на стене. – Не хотелось бы встретить здесь рассвет.
- Вся эта история началась с Райли, - сцепив руки в замок и уронив голову, глухо заговорил Майк.
- Райли? – повторила я. – Не знаю никого с таким именем.
- Это мой брат, - сделал неожиданное признание нефилим. – Брат… близнец.
- Иди ты! – вырвалось у меня. – У тебя есть брат-близнец?! Почему ты мне не рассказывал?
Про семью Майка я знала немало. Его отец был членом воинства. Большими достижениями отметиться не успел, состоял в разведгруппе и погиб в одном из рейдов, когда Майку было четыре года. Отца он почти не помнил, обоих родителей ему заменила мать. Это была сильная женщина, которая смогла не только пережить гибель мужа, но и воспитать троих детей. Миссис О’Нил была нефилимом и даже училась в Исправе, но выпускные экзамены сдавать отказалась, уйдя из школы ради обычной жизни. Вскоре она вышла замуж и родила девочку, которую назвали Викторией. Через два года на свет появилась Майя, а еще через год – Майк. Из всего семейства О’Нил я встречалась лишь с миссис О’Нил, которую годы семейной жизни лишили природной гибкости и силы, а три беременности – стройности. Она ничем не отличалась от обычных людей и, что еще важнее, ни капли об этом не жалела. Женщина была полностью сконцентрирована на своей семье, которая была для нее всем миром и которой она отдала всю себя. После смерти отца Майка она второй раз вышла замуж, на этот раз за гримма, а он большую часть своего времени проводил в военных лагерях, тренируя солдат. Не из наших, а обычных человеческих солдат. О сестрах Майка я знала только то, что мать запретила им поступать в Исправу. Вместо этого они отправились в обычную школу, которую Виктория, скорее всего, уже закончила, а Майя по моим подсчетам должна была быть в выпускном классе.
Но вот про наличие у Майка брата, да еще и близнеца, я слышала первый раз.
- Он родился больным, - тихо проговорил Майк, уводя взгляд в сторону. – Врачи долгое время не могли понять, что с ним, а потом поставили диагноз – аутизм.
- Аутизм? Разве такое бывает с такими, как мы? – если Райли был братом Майка, значит, он был нефилимом.
- Наш дед по отцу был человеком. Врачи сказали, что это могло повлиять, потому что аутизм вызван генетическими причинами. В первые годы жизни Райли выглядел обычным ребенком, и ничем от меня не отличался. Но потом произошли резкие перемены. Специалисты по врожденным заболеваниям назвали это регрессом. Райли, который к четырем годам уже во всю разговаривал, вдруг начал забывать слова. Стал замкнутым, нелюдимым, истеричным. Он впадал в припадки по любому поводу, если ему что-то не нравилось. Разучился различать предметы быта, мог легко спутать тарелку с ботинком. Испытывал сильный стресс при встрече с посторонними людьми и избегал любых тактильных контактов даже с самыми близкими. При любой попытке его обнять, Райли падал на пол и орал. Как сумасшедший!