Коробка, которая спустя пару секунд, потребовавшихся, чтобы прийти в себя, оказалась толстой папкой, под завязку забитой бумагами.
Я даже вскрикнуть не успела, лишь надсадно вздохнула и широко распахнуты глазами уставилась на взвесь серо-желтой пыли, поднявшейся в воздух и закружившей над потрескавшимся полом.
- Ничего себе, - просипела я и посмотрела на потолок.
А там, под крышей, на висячих стропилах, проложенными между несущими опорами скатной кровли сидел фантом ребенка.
Сидел, дергал короткими ножками и глядел на меня, улыбаясь беззубым ртом.
Стало жутко. Настолько, что я несколько долгих секунд не могла оторвать взгляда от розовощекого лица, вдруг задумавшись, не связано ли внезапное появление местного призрачного обитателя с уходом Эрика?
- Привет, – нервно выдала я, впервые заговорив с ним. – А ты так и будешь там сидеть?
Фантом заулыбался еще шире, призрачно замерцал и не успела я моргнуть, как он уже ползал по полу рядом с папкой, издавая типично детские звуки.
- Всё, - решительно заявила я, поднимаясь с пола и отряхивая испачкавшиеся руки. – Больше я сюда не приду! Пусть хоть отчисляют, хоть что делают!
Словно поняв, что я сказала, фантом остановился, перестав неумело ерзать маленькими ручками и ножками в плюшевой одежке, и поднял на меня голову. Рот его открылся и по чердаку разнесся громкий, просто оглушающий, плач.
- Что?! – подпрыгнула я, испуганной кошкой обернувшись на дверь. – Ты чего плачешь? Эй! – я бросилась к фантому, не зная, слышу его только я или другие тоже. – Прекрати! Слышишь! Перестань рыдать!
Понятия не имея, что необходимо делать с плачущими детьми, а тем более, с плачущими фантомами, я в панике затопталась на месте, то пригибаясь к малышу, то выпрямляясь и в страхе отступая, как нерешительный краб.
- Что делать? Что делать? – бормотала я, попеременно бросая взгляд на вход.
Ни Эрик, ни Преподобный до сих так и не появились, но это не значило, что они ничего не слышали. Может быть, они просто вышли на улицу, например, вынести мусор. А как только вернутся, то сразу очень сильно удивятся и зададутся справедливым вопросом, откуда в Исправе ребенок. Более того – откуда на церковном чердаке ребенок!
- И что мне отвечать? – всплеснула я руками, обращаясь к продолжающему надрываться фантому, от плача которого волосы вставали дыбом.
Вспомнив, что детей вроде надо укачивать, я попыталась прикоснуться к ребенку, но мои руки прошли сквозь его тело. Кожу обдало неприятным холодом, таким, замогильным.
- Ох! – тяжело сглотнув, выдохнула я, уставившись на свои ладони, которые будто бы даже слегка онемели.
Рискнув еще раз, я вновь попыталась прикоснуться к фантому, но с тем же результатом.
- Да что тебе нужно от меня?! – в отчаянии вспылила я, топнув ногой.
Ребенок вдруг затих, посмотрел на меня очень осмысленно и это выражение внимательной заинтересованности, отразившейся на пухлощеком лице, вступало в наводящую жуть дисгармонию с детским обликом того, кто погиб, не успев даже научиться говорить.
Поняв, что я наблюдая за ним, ребенок выдал что-то нераспознаваемое и пополз прямиком к сваливавшейся на мою макушку папке.
- Ты хочешь, чтобы я посмотрела, что в ней? – через некоторое время догадалась я, когда малыш положил свою крохотную ручонку на папку и с трудом держа голову, довольно глянул на меня. – Ладно. Хорошо.
Я потянулась к папке.
- Кстати, - запоздало дошло до меня, - а как она там оказалась?
И я запрокинула голову, чтобы еще раз изучить стропила.
- Закинуть такую штуковину наверх смог бы только олимпийский чемпион по метанию ядра, - начала рассуждать я вслух, не особо рассчитывая, что меня слушают. Тем более, что фантом вновь завозился, заинтересовавшись чем-то на полу. Приглядевшись, я поняла, что внимание малыша украл маленький пластмассовый шарик, раскрашенный под футбольный мяч. – А чтобы засунуть её туда ручками, понадобилось бы притащить лестницу, а это тот еще квест из-за узких лестничных пролетов. Это ты её, что ли, туда запрятал?
Я обратилась к фантому, но тот не обращал на меня никакого внимания, словно это и не он орал не своим голосом еще полторы минуты назад.