– На самом деле, Джин, – сказал я, – я совершенно уверен в успехе.
В пятницу, 11 апреля, я сел на самолет из Шарлотта в Лос-Анджелес, чтобы принять участие в Гран-при Лонг-Бич 2014 года. Обычно этот этап является второй или третьей гонкой серии «Индикар». С презентации в FIA прошло два месяца, и несколько дней назад Чарли Уайтинг сказал мне, что решение по моей заявке уже не за горами.
Путь из Шарлотта в Лос-Анджелес занял около шести часов, и по прилете, забрав багаж, я включил телефон и направился к выходу из аэропорта. Как только телефон наконец ожил (в те дни включение занимало целую вечность), пришло уведомление о том, что я получил 35 новых электронных писем. За шесть часов! В Лос-Анджелесе я должен был остановиться у своего друга, и в ожидании, когда он за мной заедет, я стал просматривать письма. Хрень – удалить, хрень – удалить, хрень – удалить, хрень – удалить, Чарли Уайтинг. Святые угодники! В теме письма было указано что-то вроде «Решение о выдаче лицензии», так что это определенно было оно.
Перед тем как открыть письмо, я еще раз напомнил себе, что в случае отказа мир не развалится на части и мы с моей семьей по-прежнему будем в порядке.
«Уважаемый Гюнтер, – говорилось в письме. – Рады сообщить вам, что ваша заявка на получение суперлицензии была удовлетворена».
В отличие от многих других вещей, которые я отчаянно пытался выловить из глубин памяти, когда писал эту книгу, могу точно вспомнить, как я отреагировал на новость о лицензии. Эмоционально это было потрясающе – смесь волнения, радости, облегчения, даже трепета, – в то время как физически я только и делал, что улыбался в течение примерно шести часов. Серьезно, я выглядел так, словно был под кайфом! И, признаюсь, еще одной эмоцией, которую я чувствовал, была гордость. Джин сделал все это возможным благодаря своим деньгам, однако я отвечал и за идею, и за ее воплощение в реальность. Я нечасто хвалю сам себя, но в этот раз могу себе позволить, совсем чуть-чуть.
Первым делом после получения электронного письма я позвонил Джину. Как обычно, трудно было сказать, чувствовал ли он себя счастливым, обманутым, подавленным или злым. Все же, думаю, он пришел в восторг.
– Превосходно, Гюнтер, – сказал он. – Вот теперь начнется работа.
Помню, я тогда подумал: «Начнется?» Я уже работал над проектом больше трех гребаных лет! Но Джин был прав. Прочитав письмо, я понял, что по крайней мере в обозримом будущем могу попрощаться с личной жизнью. Мне нужно было собрать воедино команду «Формулы-1».
Поиск персонала
– Ты сегодня выглядишь счастливым, – сказала Герти однажды утром примерно через неделю после того, как мы обзавелись лицензией. – У тебя это начинает входить в привычку.
– Потому что я и правда счастлив, – ответил я. – У меня через полчаса встреча с Джином на базе, а потом нужно созвониться с Ники и Чарли.
– По поводу чего на этот раз? Эти двое, должно быть, уже по горло тобой сыты.
– Если бы это было так, они бы мне сказали, поверь. Оба звонка насчет списка дел, которые мне нужно выполнить. И с каждой минутой он становится все больше.
Главной темой для разговора между мной, Джином и FIA сразу после получения лицензии был вопрос о том, когда мы начнем участвовать в гонках. Один из членов правления FIA хотел, чтобы мы стартовали в 2015-м, а это дало бы нам меньше года на подготовку. Возможно, нам удалось бы сформировать команду к сезону-2015, но существовала вероятность, что мы потерпим неудачу, которая отбросит нас на годы назад. Новости о 2015-м заставили меня занервничать: если другие члены федерации поддержат эту идею, на нас могут оказать давление.
– Не переживай, – сказал Стефано, собиравшийся покинуть Ferrari ради Audi. – 2015-й для Ferrari тоже не подходит.
– Можешь тогда и FIA об этом сказать, пожалуйста? – спросил я его. – Меня это тревожит.
К счастью, Стефано выполнил мою просьбу, и все согласились с тем, что команда Haas F1 присоединится к стартовой решетке в сезоне-2016. Какое облегчение!
И все же у меня оставалось всего полтора года, чтобы собрать команду с нуля, начав с основной группы людей, которые должны были стать ее костяком. Пришло время открывать список контактов.
Первым, кому я позвонил по этому поводу, стал человек по имени Найджел Ньютон, с которым я работал в Jaguar, а затем в Red Bull. В настоящее время Найджел является бизнес-менеджером Haas F1 в Европе, что бы это ни значило. Однако то, что мне нужно было от него в 2014 году и на что, как я знал, он более чем способен, – это помогать мне не сбиться с пути и разбираться со всеми деталями и рутиной. По-другому не скажешь. Впрочем, вы понимаете, что я имею в виду: учреждение компании, оформление разрешений и лицензий, составление контрактов. Некоторыми из этих вещей я мог бы заниматься и сам, но мне нужен был кто-то с гребаным дрыном за моей спиной. Ненавижу подобную работу, но Найджелу, кажется, нравилось этим заниматься. Чудак какой-то! Однако он был хорош в своем деле.