1 января 2016-го я чувствовал себя как Нико Хюлькенберг на фабрике зеркал. Я был чертовски взволнован! Через несколько дней в Италии должен был состояться краш-тест FIA, и при его прохождении (в чем я не сомневался) мы становились на шаг ближе к достижению общей мечты всей команды – к выходу на стартовую решетку в Мельбурне. Краш-тест, к слову, включал в себя «сдавливание» шасси, а затем испытание на ударную нагрузку с прикрепленной носовой частью. Тест запланировали на начало января, чтобы в случае возникновения каких-либо проблем мы имели достаточно времени, чтобы устранить их, непосредственно перед тестами в Барселоне. Несмотря на то что это было наше первое шасси, прогресс в области конструирования и инженерии в автоспорте настолько вырос, что дни, когда команды обнаруживали катастрофические проблемы во время краш-тестов, остались в прошлом. С другой стороны, мы ведь говорим о Haas!
Как бы я ни был взволнован началом тестов в Барселоне, я осознавал, что чем дольше вы продуваете в аэротрубе машину, тем быстрее она будет. С другой стороны, увеличение времени на разработку означало сокращение времени на производство, а чрезмерное использование первого могло повлиять на качество конструкции и на весь продукт в целом. Опять же, нужно было найти подходящий баланс.
Самым большим изменением по сравнению с прошлым годом стало то, что в январе 2015-го каждое электронное письмо, которое я получал, и каждый разговор, который у меня был, касались вопросов подбора персонала, инфраструктуры, администрирования и логистики, тогда как на этот раз все они касались автомобиля. Из своего опыта с M-Sport я знал, что создание новой команды происходит поэтапно и что почти всегда каждый новый этап становится более захватывающим, чем предыдущий. Значительно упрощала задачу мотивированность команды. Не то чтобы мне приходилось много с этим возиться – все сотрудники были профессионалами с опытом и прекрасно знали, что находится в конце туннеля. Или, лучше сказать, аэротрубы. Однако в конечном счете мы все здесь собрались, чтобы участвовать в гонках, и чем реальнее становилась эта цель, тем более оживленно и восторженно все себя чувствовали. С тех пор я никогда больше не ощущал той атмосферы – во всяком случае, не в такой же степени, – и разница, думаю, заключалась в уровне загадочности и предвкушений, который мы тогда испытывали. Независимо от роли, все в команде глубоко это переживали, и лично я наслаждался каждой секундой.
Еще из того периода мне запомнилось осознание, как быстро летит время, когда занимаешься чем-то подобным. Некоторые сотрудники в Банбери беспокоились о сроках, и я, помню, сказал нечто вроде: «Все в порядке, у нас еще много времени». «Много времени», по ощущениям, продлилось минут пять, потому что спустя неделю или около того я провел несколько бессонных ночей, мучаясь ровно противоположными мыслями. С точки зрения времени это была неизведанная территория. Вокруг меня происходил миллион событий, за которые в конечном счете нес ответственность именно я. Чему я научился, так это тому, как легко подобное может застать вас врасплох. Однако, если позволить беспокойству управлять вашей жизнью и не давать спать по ночам, это может привести к негативным последствиям. Опять же, рискуя повториться, – а я, вероятно, повторюсь еще не раз, поскольку стар и забывчив, – все дело было в том, чтобы найти баланс.
Первый автомобиль Haas, VF-16, был представлен миру на автодроме «Барселона-Каталунья» в 7:50 утра 22 февраля 2016 года, в первый день тестов. Его аббревиатура произошла от названия первого станка, изготовленного компанией Джина, Haas Automation, – VF1. Причем буква V в его названии означала «вертикальный», что являлось конструкторским обозначением станка, а F1 добавили для обозначения того, что он был первым в компании. Пресс-релиз, опубликованный после презентации, в основном заострял внимание на связях между Haas Automation и командой, из-за чего это было похоже на гребаную рекламу. «Точно так же, как продукты Haas Automation постоянно развиваются, становясь лучше и эффективнее, – цитировал пресс-релиз мои слова, – наша методология, легшая в основу VF-16, заключалась в том, чтобы сделать его лучшей модификацией хорошего болида “Формулы-1”».