– Так они нас перестреляют, Николай Михайлович, не разобравшись! Надо бежать, спрячемся за скалу! – испугался юный Панфил Чебаев. До всадников оставалось менее версты.
– Ни с места! – резко оглянувшись, прикрикнул на Панфила Пржевальский. – Оружие к бою! – И первым стал наводить штуцер на приближающихся пограничников.
Увидев, что путешественники не только не развернулись, но и взялись за оружие, китайцы как-то сразу успокоились, слезли с лошадей, подошли к ним и объяснили, что приняли их за дунган. Инцидент был исчерпан.
– Вы думаете, они и впрямь нас за дунган приняли? – объяснял Пржевальскому проводник-монгол, когда караван двинулся дальше. – Как же – перепутали они! Мы на верблюдах, а дунгане никогда на них не ездят! Эти так называемые пограничники ожидали, что вы убежите, бросив вьючных животных, и тогда они смогут пограбить ваши грузы!
– А вы молодцы – не побежали! – подхватил другой проводник. – Правду говорили о вашей храбрости.
Через несколько верст у следующей заставы повторилась та же история, и опять китайцам не удалось поживиться. Видимо, и впрямь имелась здесь такая практика: устраивать путаницу и, воспользовавшись ею, грабить караваны.
Но это были только ягодки. Приключения с пограничниками оказались легкой встряской по сравнению со встречей с настоящими дунганами.
Самым опасным был переход через две большие дунганские дороги из Сэн-гуаня в город Тэтунг.
Первую дорогу прошли благополучно. Но когда поднялись на вершину перевала, ведущего на другой путь, увидели впереди конных драгун. Всадников шло около сотни. Это был, вероятно, конвой: они гнали стадо баранов.
Заметив на вершине перевала маленький верблюжий караван, кавалеристы сделали в его сторону несколько выстрелов и столпились возле выхода из ущелья.
Проводники дрожащими голосами умоляли повернуть назад. Все трое были страшно напуганы и прощались с жизнью. Зачем они согласились вести этот маленький караван? Зачем связались с путешественниками из чужой непонятной страны? Нужно попробовать убежать от дунган – это единственный выход. С таким предложением они и обратились к самому старшему из русских.
– Нас здесь семь человек. Вооружены и умеете стрелять только вы четверо, – говорили они. – А их около сотни. При самом лучшем оружии вы не сможете защитить наш караван. Еще не поздно повернуть. Мы попробуем уйти от них.
Пржевальский некоторое время думал.
– Нет, – ответил он наконец. – Уйти не удастся: лошади, конечно, догонят верблюдов, тем более наши животные обессилели. Нам остается только идти напролом. – И он спрыгнул на землю.
Проводники, однако, были уверены, что идти на сильно превосходящее по численности войско дунган нельзя, спасение – в бегстве.
– Так не пойдет! – воскликнул один из них. – Вы можете идти вперед, показывать свою храбрость, а мы поворачиваемся и уходим. Нам наша жизнь дорога!
Спешившийся Пржевальский выпрямился во весь свой исполинский рост.
– Если кто-то из вас сделает шаг назад, я застрелю вначале его, – сказал он негромко, с бешенством. – А потом уже буду стрелять в дунган.
Пыльцов и двое казаков – Чебаев и Иринчинов – тоже спешились и стали рядом с ним. Эти четверо были вооружены до зубов… Однако дунган в десятки раз больше!
– Но посмотрите, сколько их… А выход из ущелья узкий. Они легко перестреляют нас! – начал было один из монголов, и Пржевальский, твердо держа в руке револьвер, повернулся к говорящему. Вид его был страшен.
Вдруг стало очень тихо. Потом легкий шелест наполнил ущелье: дрожащие голоса шепчущих молитвы проводников отражались от каменных глыб. Проводники-монголы трясущимися руками вновь взялись за верблюжью упряжь.
Четыре хорошо вооруженных человека – со штуцерами в руках, с револьверами за поясом – выдвинулись вперед, стали впереди верблюдов с проводниками. Две большие умные собаки выстроились рядом с вооруженной четверкой. Караван двинулся к выходу из ущелья.