Лоуренс не думал, что он в состоянии что-то съесть, но при виде пищи ощутил голод. Две недели он питался урывками, да и стол в его дешевом пансионе, выбранном из-за соседства с запасником, оставлял желать много лучшего. Сейчас он воздал еде должное, а Роланд тем временем развлекала его свежими новостями.
— Жаль, конечно, терять Ллойда, — сказала она о своем помощнике, — но его хотят приставить к яйцу углокрыла, которое зреет в Кинлох-Лэггане.
— Я, кажется, видел его там, — оживился Лоуренс. — Это ведь яйцо Обверсарии?
— Да, и мы возлагаем на него большие надежды. Ллойд, конечно, на седьмом небе, и я за него очень рада, но нелегко привыкать к новому помощнику после пяти лет со старым. Эксидиум и весь экипаж без конца вспоминают, как Ллойд делал то или это. Сандерс, впрочем, добрый малый, и положиться на него можно. Нам его прислали из Гибралтара, когда Грэнби отказался занять этот пост.
— Как отказался? — вскричал Лоуренс в испуге (Грэнби был первым лейтенантом у него самого). — Надеюсь, он не из-за меня это сделал?
— Боже, так вы не знали? — не меньше него всполошилась Роланд. — Он очень мило со мной говорил — сказал, что весьма мне обязан, но со своей должности уходить не хочет. Я была в полной уверенности, что он советовался на этот счет с вами — думала, у вас появился повод надеяться.
— Нет, — тихо ответил Лоуренс, — не советовался. Как бы ему вовсе не остаться без места — жаль слышать, что он упустил такой случай. — В корпусе на отказ Грэнби, несомненно, посмотрят косо. Офицер, отвергнувший одно предложение, не скоро дождется следующего, а у Лоуренса теперь вряд ли будет возможность ему помочь.
— Чертовски сожалею, что расстроила вас еще больше, — посетовала Роланд. — Знаете, адмирал Лентон почти не трогал ваш экипаж, только отдал несколько человек Беркли, который оказался в отчаянном положении. Мы все думали, что Максимус больше не будет расти, и ошиблись: после вашего отъезда он вымахал в длину еще на пятнадцать футов. — Ее попытка вернуться к легкому разговору, однако, не удалась: Лоуренс, положив нож и вилку, отодвинул полную наполовину тарелку.
На улице уже смеркалось, и Роланд задернула шторы.
— Не хотите ли послушать концерт?
— Буду счастлив сопровождать вас, — машинально ответил он.
— Нет-нет, я вижу, что вы не хотите. Ступайте-ка в постель — незачем сидеть и печалиться понапрасну.
Они потушили свечи и легли.
— Не имею ни малейшего понятия, что мне делать, — произнес Лоуренс: темнота способствовала откровенным признаниям. — В разговоре с вами я назвал Барэма негодяем и не могу простить ему, что он побуждал меня лгать. Такое поведение недостойно джентльмена. Но ведь по натуре он не столь низок и никогда не пошел бы на это, будь у него выбор.
— Мне противно слышать, как он раболепствует перед этим чужеземным принцем, — сказала, опершись на локоть, Роланд. — В бытность мою мичманом я как-то оказалась в Кантоне — наш транспорт кружным путем шел из Индии. Их джонки с виду даже сильный ливень едва ли способны выдержать, не говоря уж о шторме. Если Китай и завяжет с нами войну, своих драконов через океан они переправить не смогут.
— Я сам поначалу так думал. Но чтобы прервать торговлю с нами или нарушить наше сообщение с Индией, драконы им не понадобятся. Кроме того, они граничат с Россией. Атакуют царя с востока, и антифранцузская коалиция сразу развалится.
— От русских на войне толку пока было немного, зато шуму хоть отбавляй. Дурные манеры одними только деньгами не искупаются — это относится и к человеку, и к нации. У нас всегда недоставало финансов, однако мы все-таки исхитрились подбить Бонапарту глаз. Хороши и наши высокие чины: как можно было разлучать вас с Отчаянным! Барэм вас совсем к нему не пускает?
— Нет — вот уже две недели. В запаснике есть один порядочный парень: он передает Отчаянному весточки от меня и рассказывает, как тот поживает, но если он меня пустит туда, дело кончится трибуналом для нас обоих. Впрочем, меня этим теперь уже, пожалуй, не остановишь.
Год назад Лоуренс и помыслить не мог, что способен произнести нечто подобное, но честность не позволила ему умолчать. Роланд, сама авиатор, и не подумала возмущаться. Она лишь погладила его по щеке и заключила в объятия, пытаясь хоть как-то утешить.
Среди ночи Лоуренс внезапно проснулся. Роланд не было рядом, в дверях стояла со свечкой зевающая служанка. Передав постоялице запечатанный пакет, девушка с нескрываемым интересом воззрилась на лежащего в постели мужчину. Лоуренс виновато покраснел и поспешил убедиться, что прикрыт надлежащим образом.