Переходя к практическим действиям, в ноябре 1997 г. НАТО проводит маневры под кодовым названием «Совместное усилие» (Allied Effort). Они проходили на территории Германии, но целью маневров было моделирование ситуации: «Идет война между двумя африканскими странами на одном из островов Юго-Восточной Африки, а миссия НАТО заключается в том, чтобы развести армии этих стран по поручению ООН»[60]. За этими маневрами последовали операции «Гвидимакила» (Guidimakila, Сенегал, февраль 1998 г.) и «Естественный огонь» (Natural Fire, Кения, июнь 1998 г.).
Шаг за шагом НАТО уверенно движется по пути превращения в мирового жандарма. Но существует еще одна цель, о которой в этих писаниях не упоминается: Россия. Можно сказать, что это даже главная цель. Олбрайт предпочитает не высказываться об этом публично. Но американские эксперты, пишущие в специализированных изданиях, стыдливостью, присущей Олбрайт, не обладают.
Существуют четыре причины, по которым в настоящее время можно считать Москву главным врагом. 1. Россия, соединяющая Европу с Азией, формирует самый богатый регион мира, как об этом пишет Бжезинский (см: далее). Россия сама по себе является огромным хранилищем важнейших полезных ископаемых. 2. Российская армия остается сильным соперником. 3. Запад боится, как бы на смену коррумпированной банде Ельцина, представляющей собой настоящую катастрофу для народа, не пришел более независимый режим. 4. Он боится возрождения коммунистических сил, стремящихся восстановить социализм и Советский Союз.
На прицеле — Россия
Бомбардируя Югославию, Запад уже действовал с дальним прицелом в направлении подрыва интересов России. Уничтожая этого союзника России, он (1) показывал другим странам, близким России, что «Москва не способна защитить их», (2) закрывал Москве доступ в район Средиземноморья. Вот почему Запад особенно стремится контролировать Черногорию, т. е. побережье.
Вашингтон и его союзники последовательно продвигаются на Балканы и Кавказ, не прекращая при этом ведения провокационных действий против Москвы. Они стремятся вынудить ее постепенно сдать свои позиции.
Главная цель их состоит в том, чтобы добиться ликвидации российского ядерного потенциала. Для достижения этой цели поочередно используются разные методы. С одной стороны, Россию лишают ее военных баз и союзников; с другой стороны, разрушают ее экономику, подрывают финансовую основу ее армии и не дают ей, таким образом, возможности следовать за гонкой вооружений в мире. Коррупция, экономическое удушение, устрашение и окружение противниками взаимно дополняют друг друга.
Постепенное интегрирование стран Восточной Европы в экономические, торговые и финансовые структуры Большой Европы ставит Россию в положение одиночки, постепенно исключая ее из этой экономической системы.
Однако экономика России, даже разоренная, представляет собой желанную добычу для Запада. А можно сказать и по-другому: благодаря признанному банкротству страны, благодаря серьезному ослаблению ее экономики повышаются шансы транснациональных корпораций завладеть самыми лучшими ее отраслями.
Нам постоянно повторяли, что коммунизм и СССР представляли собой полное ничтожество с точки зрения современных технологий. И вдруг одна швейцарская газета сообщает, что «русская космическая индустрия уверенно смотрит в будущее, имея «советские» ракеты. Ракеты, строящиеся на заводах Самары, за последние 40 лет претерпели незначительные изменения. Надежность их доказана временем, а технические характеристики полностью соответствуют параметрам ракет, которые будут использоваться для вывода на орбиту десятков спутников телефонной связи в будущем. Запуск «Союза», этого «дедушки» ракетостроения, обходится в 35 миллионов долларов, в то время как один запуск «Ариан-4» стоит, по меньшей мере, 100 миллионов долларов»[61].
Конечно, американские фирмы «Локхид Мартин» и «Боинг» мечтают о том, чтобы взять под полный контроль этот многообещающий сектор или же просто-напросто уничтожить его.
Однако с началом агрессии против Югославии у населения России открылись глаза. Многие расстались с иллюзорными надеждами на приток в Россию всяческих благ с Запада. При этом значительно возросла воля к сопротивлению, даже если оно пока не обрело форм определенной политической организации.