Он хлопнул в ладоши и приказал слугам принести побольше дров в комнату жены, а также в библиотеку, где Магда теперь могла спокойно сидеть в тепле и уюте, читая или занимаясь рукоделием.
— Этот день знаменателен для нас всех, — подвел черту сэр Адам, напоследок причмокнув губами. — Наступает великая перемена в наших судьбах. Господь помог нашей дочери стать богатой и знатной. Это огромная милость Всевышнего.
На этом он закончил свою приторную речь и удалился.
А Магда упала на колени у постели своей матери и горько разрыдалась.
4
Был вечер тридцатого декабря. В Лондоне стояла мягкая погода, густой туман рассеялся и видимость улучшилась.
Эсмонд Морнбьюри со своим другом Арчибальдом Сент-Джоном вышли из портшеза и остановились перед дверью маленького элегантного дома Эсмонда в Сент-Джеймсе.
Факельщики, освещавшие им дорогу домой, сразу ушли. С носильщиком портшеза пришлось расплачиваться при свете фонарей, установленных на ограде дома.
Два роскошно одетых господина — в тяжелых плащах с капюшонами и модных шапках военного покроя с галунами и кокардами — вовсю обсуждали свои вечерние развлечения.
Сент-Джон совсем недавно вернулся в Лондон из дипломатической поездки и был несказанно рад, что его друг, так долго проживший в скорбном одиночестве, открыл наконец для приемов свой лондонский дом. Остаток этого вечера Арчи решил провести у него в гостях.
Они только что посетили самый модный театр марионеток, открытый одним известным современным поэтом.
Едва лакей впустил их в теплый, залитый светом дом, Эсмонд расстегнул плащ и кинул его слуге, который торопливо зажег свечи в небольшой уютной комнате, где их ожидал ужин.
Эсмонд зевнул.
— Что ж, мы отлично повеселились, Арчи. До чего странно снова оказаться в Лондоне…
Сент-Джон усмехнулся.
— Признаюсь, я подумывал, что ты никогда сюда не вернешься.
— Я так и хотел, — тихо произнес Эсмонд.
— Ладно. Не будем заводить разговор о печальном прошлом, — поспешно сказал Сент-Джон.
По приезде он нашел Эсмонда в добром здравии и гораздо лучшем душевном состоянии, чем в тот раз, когда видел его после смерти Доротеи. Добровольное отшельничество Эсмонда само собой закончилось после объявления его помолвки с Магдой Конгрейл. Это известие настигло королеву — его крестную — в Бате и несказанно обрадовало. Эсмонд почти сразу же получил от нее письмо, в котором она полностью одобряла его решение жениться и остепениться. Королева написала, что мало знает о Конгрейлах, лишь то, пожалуй, что леди Джейн Конгрейл приходится сестрой леди Шафтли, с которой Ее Величество связывают теплые отношения, а юная Магда была кузиной прекрасной Доротеи. Ее Величество с пониманием отнеслась к желанию Эсмонда жениться на девушке, которую с его бывшей возлюбленной связывали кровные узы.
Арчи же еще не определил своего отношения к новому выбору Эсмонда.
Ему не приходилось сталкиваться с Конгрейлами лично, однако когда он на днях упомянул в одном из клубов сэра Адама, присутствующие отозвались о нем пренебрежительно, как о посредственном человеке с дурным характером. Впрочем, никто ничего не знал о частной жизни сэра Адама, кроме того, что он родом из Котсвольдса, что его поместье называется Уайлдмарш, а его семья ведет скромную и замкнутую жизнь из-за стесненности в средствах.
Ни то, ни другое не представлялось Арчи особенно важным, тем не менее почти весь вечер с его языка не сходило имя Магды Конгрейл.
— Прямо не верится, что наконец нашлась женщина, которая заполнит скорбную пустоту в твоей жизни… — сказал он, когда они уселись за круглый, ярко освещенный стол у камина.
Эсмонд вытянул под столом свои длинные ноги и задумчиво уставился в тарелку.
— И самое странное, Арчи, заключается в том, что я ни разу не видел Магду…
— Ты уже говорил мне, и это действительно более чем странно.
— Так уж вышло, что я не смог съездить в Котсвольдс. Это слишком далеко, да к тому же двух ее братьев свалил в постель сифилис.
— Будем надеяться, что она его не подцепила.
— Ее отец всячески заверял меня, что она не общалась с братьями и потому вне опасности.
— Значит, ты увидишь свою невесту только в день свадьбы?
— Именно так, — хладнокровно подтвердил Эсмонд, — но все-таки я имею о ней какое-то представление…